Не говорю "Прощай" (СИ)

НЕ ЗНАЮ. Я уже ничего не знаю.

За прошедшее с нашего последнего разговора время мы с Артемом несколько раз пересекались на работе.

Я понимаю, что нам надо поговорить. Тем более, после того, как я узнала, что снова беременна.

Я боюсь его реакции. Очень боюсь. Мне надо морально настроиться, прежде чем сказать ему об этом. Совсем чуть-чуть времени. Я должна сама осознать эту новость.

Дождавшись зеленого сигнала светофора, я перехожу проезжую часть и направляюсь к своему дому.

Поднимаю голову и вижу… Артема, стоящего во дворе моего дома. Засунув руки в карманы куртки, он смотрит прямо на меня.

Я замираю и смотрю в ответ.

Меня переполняет радость и облегчение от того, что он пришел. Пришел ко мне. Желая скрыть непроизвольно возникшую на губах улыбку, опускаю лицо в намотанный на пальто теплый шарф.

Артем идет ко мне на встречу, в то время как я продолжаю стоять на месте.

— Что у тебя с телефоном? — говорит он, подойдя ко мне и зачем-то поправляя обмотанный вокруг моей шеи шарф.

— Разрядился, — говорю, опустив глаза.

— Маша, ты время видела? Сколько дураков по улицам бродит, а ты одна так поздно, — отчитывает меня.

Я поднимаю на него глаза.

— У тебя спросить забыла, — бурчу в ответ.

— Холодно. Пойдем, поужинаем? — спрашивает он, не реагируя на мой выпад.

Пока я думаю, он берет меня за руку и ведет к своей машине.

— Я не хочу ужинать, — говорю ему, пока мы едем в машине.

— А что ты хочешь? — спрашивает он.

— А ты-то сам как думаешь? — говорю с вызовом. — Тебя не было слишком долго или ты думаешь, что я должна с щенячьим восторгом радоваться каждому твоему появлению?

— Поверь мне, Маша, я так не думаю, — с усталостью в голосе говорит Артем.

— Почему ты ничего мне не рассказываешь? — спрашиваю у него.

— Маша, я уже говорил и повторю еще раз, что так сложились обстоятельства на тот момент, это просто нужно принять. Сейчас все изменилось. Я изменился, — говорит он, не сводя с меня глаз.

Как же меня все это бесит, думаю про себя. Я же все знаю, ну или почти все. Просто, как говорится, слухами земля полнится. Шило в мешке не утаишь.

Но я хочу услышать все это от него: хочу, чтобы он признал, что выбрал карьеру.

Завтра, у него снова сложатся ТАКИЕ обстоятельства и мы с дочкой опять будем где-то там…

Я, конечно же, ему расскажу про дочку и про то, что снова беременна, но не сейчас. Я все-таки хочу дождаться откровения от него, ну хоть чуточку.

Видимо, поняв перемены в моем настроении, Артем обнимает ладонями мое лицо и прислоняется своим лбом к моему, трется носом о мой. Чувствую его дыхание на своем лице.

Понимаю, что если сейчас не остановлю, потом уже не смогу.

— Не надо, Артем, — говорю тихо, пытаясь выпутаться из его рук.

Продолжая обнимать мое лицо еще несколько секунд, Артем оставляет легкий поцелуй на моих губах и выпускает из своих объятий.

Проводив меня до подъезда, произносит:

— Я позвоню.

Глава 34 Артем

Я сидел за своим рабочим столом, когда в дверь постучали.

— Здравствуй, Артем, — слышу голос вошедшей в мой кабинет Елены Капрановой.

— Здравствуй, Лена, — ответил, вставая из-за стола и пооходя навстречу вошедшей гостье.

Тепло обняв женщину предложил ей присесть.

— Что-то случилось, Лена?

— Нет, нет, Артем, — поспешно произнесла она и немного помедлив, с грустью добавила, — все что могло, уже произошло.

Мои кулаки сжались от бессилия.

Перед моими глазами предстал некогда веселый образ моего сослуживца и погибшего мужа Лены — Сергея Капранова. У них с Леной осталось двое детей погодок.

Воспоминания навалились бетонной плитой.

Сергей погиб в спецоперации, в которой я получил серьезное ранение и впоследствии больше года находился на реабилитации.

В той самой спецоперации, в которой в отличие от Сереги, мне и моему младшему брату посчастливилось выжить. Той, которая разделила мою жизнь на «до» и «после».

Спустя неделю после приезда на место, мы отправились на задание и нарвались на засаду. Был серьезный бой, двое наших погибли, меня очень серьезно ранило и в результате я был прикован к инвалидному креслу. У меня был задет позвоночник, предстоял период очень длительной реабилитации, после которой 100 процентов шансов на восстановление мне все равно никто не давал.

Сука, жизнь.

Я чувствовал себя растением, в прямом смысле этого слова. Валялся в госпитале почти три месяца, первую неделю вообще находился без сознания. Лучше бы там и остался, потому что, когда я очнулся, реальность меня просто накрыла…вместе с воспоминаниями о произошедшем.

Радовало только одно, что хотя бы мой брат в безопасности. Он уже на тот момент улетел домой.

Все время думал о Маше. Как она там. Не хотел, чтобы она волновалась и переживала за меня.

А еще в ушах стояло её признание в любви, на которое я ей не ответил НИЧЕГО из того, чтобы она хотела услышать в ответ и что должен был, а у самого внутри переворачивалось все.

Понимал, что когда тебе признаются в любви, в ответ ждут того же. Но в том момент я понимал, что не имею права сказать ей эти слова. Решил тогда, что пока не вернусь, не могу. Я не могу её привязать ими. Просто права такого не имел.