Не грози Дубровскому! Том II (СИ)

Как и говорил Станислав Карлович, богиня лишилась правого глаза, а её голова была обожжена кислотой до самой кости. Бока изорваны острыми шипами деревьев. Одним словом, бог покровитель олицетворял собой дела Крысова. А дела были плохи…

Королева легла у его ног и тяжело дыша закрыла глаз.

— Вы за всё ответите, твари-и-и! За всё! — Заорал Тарас Фомич, грозя кулаком куда-то в пустоту.

Глава 18

Оболенский жил на третьем этаже роскошного отеля с названием «Фьёрентина». Здание украшено прекрасными барельефами и цветной росписью. Чёрт возьми, они даже статуи поставили у входа.

Обойдя отель, я увидел приоткрытое окно Гриши, и усилив тело полез по стене вверх. План был шикарный, хотя бы, потому что я сделал это на глазах у полицейских патрулирующих улицы.

— Немедленно спускайся! — Выкрикнул служивый и дунул в свисток.

Я лишь усмехнулся и в два прыжка добрался до приоткрытого окна. Попав внутрь номера, я отметил, что он не меньше моего. Да и планировка на первый взгляд похожа. Из дальней комнаты доносилась несуразная песня:

Бутербродик, бутерброд,

Ты наполни мой живот.

С радостью я съем тебя,

И узнаю, где друзья.

Видимо Оболенский владел бутербродной магией и прямо сейчас пытался создать заклинание, которое поможет ему найти пропавших нас. Я сел на кресло, и стал ждать, когда Гриша закончит свои песнопения.

Через пару минут он зашел в комнату. Одет в банный халат, с кружкой чая в руках и бутербродом в зубах. Увидев меня, Гриша выронил чай, который тут же расползся бурым пятном на белоснежном ковре.

— Витя? — Удивился Оболенский, вытащив бутерброд изо рта.

— Он самый. Виктор Игоревич Дубровский к вашим услугам. — Я коротко кивнул и перевёл взгляд на входную дверь.

Ручка повернулась и в номер влетели пять человек в форме.

— Григорий Ярославович, вы в порядке?! — Закричал управляющий.

— А? Вы о чём? — Не понимая Оболенский уставился на ворвавшихся в номер.

Стражи порядка направили на меня мечи, отгородив от друга.

— Вот эта личность взобралась по стене в ваш номер. Мы сейчас же арестуем его. Можете быть спокойны. — Отчитался управляющий.

— Вообще-то это вы нарушили мой покой. На кресле сидит ученик академии Дубровский Виктор Игоревич. Он мой друг. А если он и взобрался по стене, то я не против. Но благодарю за бдительность. Вы делаете нужное дело. — Оболенский похвалил управляющего, а тот впал в ступор, осмысливая сказанное.

Полицейские убрали клинки и вышли из номера, а управляющий остался с опаской посматривая на меня.

— То есть вам не требуется помощь?

— Совершенно, верно. Вы можете идти. — Улыбнулся Оболенский и проводил управленца за дверь. — Витя, ты что за цирк устроил?

— Хотел тебя удивить. — Усмехнулся я и пошел на запах бутербродов.

— Чёрт возьми, удивил, так удивил. Я думал, что тебя похитили, а ты сидишь в моём номере, живой, здоровый. Да ещё и на бутеры мои покушаешься…

— А чай есть? — Спросил я, взяв со стола бутерброд.

— Да, вон заварник. Так что насчёт похищения?

— Дело было так…

Спустя час я рассказал Грише всё что знал. Про артефакт, разумеется, не стал говорить. Оболенский завороженно слушал, периодически отхлебывал остывший чай и задавал вопросы. Когда я закончил свою речь, он прокомментировал:

— Да Витя… Я, конечно, знал, что ты любитель вляпываться в неприятности. Но о том, что ты самоубийца я даже не догадывался…

— Гриш, не сгущай краски. Сколько уже было желающих меня прикончить? И где они закончили? С этим тоже разберусь. — Отмахнулся я, откинувшись на спинку стула.

— Э нет друг. Ты переходил дорогу пусть и влиятельным, но людям. А тут ты изуродовал бога, это немного другой уровень неприятностей. Понимаешь? — Встревоженно сказал Оболенский.

Хотел рассказать ему что в Руиндаре я уже убил одного такого «бога», но пришлось промолчать. Достаточно того что Степан в курсе моей тайны.

— Всё это ерунда. Прорвёмся. — Отмахнулся я и добавил. — Ты давай, собирайся. Идём отмечать наше чудесное спасение.

— А Лавандова пойдёт с нами? — Прищурившись спросил Гриша.

— Разумеется, я уже всех обзвонил. Оболенский, вот умеешь ты выбирать неподходящих тебе женщин. То меркантильную, то ледышку. Ладно, кто я такой чтобы осуждать твой выбор? — Вздохнул я, встав из-за стола.

— Ты мой друг, а по совместительству учитель в любовных делах. Я тебя уважаю, правда не всегда прислушиваюсь к твоим советам. Ну а как мне ещё набивать шишки? — Усмехнулся он. — Всё верно, только игнорируя твои советы.

— Да, отличная у нас компания. Я набиваю шишки ссорясь с аристократами, а ты набиваешь шишки залезая не под те юбки. — Я расплылся в улыбке и поторопил друга. — Бегом одеваться. Через двадцать минут нужно быть на площади.

Пока я опустошал холодильник, Оболенский вырядился в белоснежный костюм с лакированными туфлями. В сочетании с его светлыми волосами, он выглядел так ослепляюще ярко, что хотелось прикрыть лицо ладонью и не смотреть на него.

— Ты чего рожу скорчил? Не нравится?