Не грози Дубровскому! Том VII (СИ)

Юлия сияла. Мы кружились в танце, пили игристое вино, целовались как школьники, когда никто не видит, а ещё общались, общались и снова общались. Друг с другом, с гостями, с хозяином праздника. В один из моментов Юлия отлучилась в уборную, и в ту же секунду появился зять министра торговли, Тополев Никита Юрьевич.

— Виктор Игоревич. Рад встрече. — Он широко улыбнулся и пожал мне руку. — Признаться я навязался следом за тестем, как только узнал, что вы тоже приглашены.

— Как много внимания к моей скромной персоне. — Улыбнулся я.

— Ха-ха! Я наслышан о ваших деяниях. Вы скромная персона лишь по меркам столицы, но вот в Сибири о вас слышали многие, если не все. — Расхохотался Никита Юрьевич.

— Вижу вы навели обо мне справки. — Ухмыльнулся я, пытаясь понять почему именно я удостоился такого внимания. — Если вы знаете обо мне всё, то расскажите о себе.

— Вы правы, не хорошо получается. Я офицер имперской армии. Заслужил пару орденов за доблесть. Владею собственной мануфактурой, производящей мундиры и премиальную одежду. Кстати… — Сказал он и сделав шаг в мою сторону потрогал ткань моего дорогого пиджака. — Ткань вашего костюма тоже изготовлена на моей мануфактуре. Радует, что у вас есть вкус и вы выбираете лучшее.

— Добротную вещь видно издалека. — Ответил я комплементом на комплемент.

— Так и есть. Кстати, хотел узнать у вас как прошла проверка вашего производства? Я слышал, что сам министр здравоохранения приезжал для этого лично!

— Всё прошло отлично. В моей команде работают только профессионалы. Министр удостоверился что производимые лекарства высочайшего качества и со спокойной душой вернулся в столицу. — Ответил я, опустив пару подробностей.

— Позвольте я скажу одну крамольную мысль, но она всё время крутится на языке. — Увидев, что я кивнул он продолжил. — Мне кажется, что министр здравоохранения плохо подходит для своей должности. Ведь он не отличается хорошим здоровьем, если вы понимаете, о чём я. — Тополев двумя руками изобразил толстый живот министра и надул щёки, заставив меня расхохотаться. — Говорят у министра проблемы с сердцем, и он уже давненько ищет способ поправить здоровье.

— Что ж, пожелаем ему удачи. Если зашьёт рот, то всё у него получится. Разве можно столько жрать? — Пошутил я в ответ вызвав на лице Тополева улыбку.

— Виктор Игоревич, а вы забавный. — Сказал Никита Юрьевич и сделав короткую паузу добавил. — Не сочтите за наглость, я не хочу испортить вам вечер, но не могу отказать себе в удовольствии. Может проведём небольшой спарринг?

Мимо проходил Панфилов и услышав слова Тополева, тут же вклинился в беседу.

— Никита Юрьевич, все сражения за пределами моего поместья. Не хочу, чтобы кто-то из гостей пострадал. Я понимаю, что вы молоды и полны сил, но покажите лучше своё мастерство за обеденным столом, он, кстати, уже накрыт. Прошу. — Панфилов расплылся в улыбке и подхватив Тополева под руку, потащил к столу.

А я, воспользовавшись свободной минуткой, тут же позвонил Антипу.

— Приставь слежку за министром здравоохранения и его доверенными людьми. Если кто-то из этих выродков решит купить лекарства в нашей аптеке, позаботься чтобы фармацевт сказал, что именно этот препарат закончился.

— Сделаю. — Коротко ответил Антип и отключился.

Я убрал мобилет в карман и в отражении окна заметил, что Юлия крадётся ко мне. Сделал вид, что не заметил её. Мышкина запрыгнула мне на спину и звонко захохотав спросила:

— Скучал?

— Ещё как. — Отозвался я и ловким движением перебросил её через себя. Глаза девушки расширились от страха, а потом и от удивления, когда она приземлилась на ноги.

— Дубровский. — Испуганно выдохнула она и улыбнувшись впилась в мои губы.

Вечер шел своим чередом. Мы поужинали, поплясали, спели пару песен. Панфилов пригласил ведущего, который, провёл десяток конкурсов. Одним словом, вечер прошел шикарно! И, несмотря на то что Панфилов запретил нам спарринговать, мы с Тополевым таки поборолись на руках. Я победил.

Попрощавшись с гостями и Панфиловым, я приобнял захмелевшую Юлию и шагнул в портал. Синеватая арка перенесла нас в кармашек, а когда портал закрылся, Юлия тихонько шепнула:

— Спасибо тебе. Это был лучший день за долгое время.

* * *

Трущобы высоко в горах.

Пестрихин Арсений Кантемирович убивал людей столько, сколько себя помнил. Он рос в мире полном насилия, голода и злобы. Если ты не будешь защищать собственный кусок хлеба ценой жизни, то его у тебя отберут и ты так или иначе умрёшь.

Идя через полуразрушенный район, он смотрел на покосившиеся дома с осыпавшейся черепицей, и улыбался.

— А здесь мало что поменялось. Всё точно так же, как было во времена моего детства.

Он заметил, как из подворотни на него пялятся голодные глаза. И слева тоже, и справа, на крыше ещё двое. Да, это уже не дети. Голодные звери, которые сделают что угодно ради выживания. Пестрихин знал, что в трущобы нельзя соваться в богатом наряде, но как ещё выманить самых остервенелых хищников?

— Идите сюда! Обед прибыл! — Выкрикнул он, подставив лицо холодному лунному свету.