Не-я. Магическая академия. Выбор (СИ)

— Не похожа, — серьезно сказал Фаргус. — Она привлекательнее. Внешне полевой цветок, она раскрывается изумительным ароматом страстности и чувственности. Такие очень изобретательны в постели и дарят мужчине незабываемое наслаждение.

Соблазнительным голосом закончил он.

— А по-моему, несет гнилостным зловонием болотной лилейки. Сначала кажется, что он пахнет очень сладко, а потом вдруг начинает душить смрадом. Но считайте, что вы меня о-очень задели, — насмешливо протянула я.

— А ты дерзкая, — оценивающе осмотрел меня Фаргус. — Но все же, дело в не вашей несхожести с рабыней Ауруга. Ладно, сам вспомню, — досадливо сказал он. — Так что, ты отказываешься от моего предложения?

— А что, это было серьезное предложение?

Он ухмыльнулся.

— Кирон Фаргус… Нет, все-таки идея позаниматься с тобой воспитанием, мне нравится все больше. Люблю обламывать упрямых. Они потом так сладко кричат в постели, покоренные, — жарко шепнул он мне прямо в ухо.

В руке его появилась бутылка с шидрасом. Он отпил из нее и протянул мне.

— Развлекайся, черствая целительница. Может, для кого-то твое сердце сегодня подобреет.

Он ушел в сторону веселья, а я отпила прямо из горла и пошла искать укромное место. Когда я скрылась в темноте от чужих глаз, я позвала Фокси. Через несколько долгих мгновений, он появился за моей спиной.

— Как праздник, моя принцесса?

— Я просила тебя не называть меня так! — возмутилась я для начала. — Очень весело! Чуть не погибла и вернулся мой враг Руст.

Фокси неопределенно хмыкнул.

— Зато ты стала ближе к Фаргусу. Молодец.

— Фокси, что ты об этом думаешь? Зачем Фаргусу Руст?

— Не знаю, но Фаргус очень коварен. Тс-с, кто-то идет.

Фокси исчез, показался Рин.

— Фаргус дал слово Антуашу, что Руст тебя больше не тронет. Но я бы на твоем месте не прятался в одиночестве. Сомневаюсь, что костер — его рук дело.

— Спасибо, — хрипло сказала я, отпив из горла бутылки. — Хочешь?

Протянула ему. Рин поморщился, достал из воздуха бокал для меня, в который налил шидраса из моей бутылки. Потом также из ниоткуда возник бокал с темно-коричневой жидкостью для него.

— Не пристало кир… девушкам пить из бутылки, — сказал он.

— Рин, передай Антуашу мою благодарность. И тебе спасибо за устроенный спектакль.

— Я лишь воспользовался возможностью тебя поцеловать, — весело ухмыльнулся Рин.

— Пользоваться — плохо, — вздохнула я.

Ругать его не хотелось, он меня выручил. Но и одобрить его действия я не могла. Он ведь действительно поцеловал меня, по-настоящему.

— Нет, Нея, пользоваться предоставленными возможностями — это как раз правильно. Это действия победителя. Те, кто не пользуются — проигравшие. Когда ты это поймешь, тебе станет легче жить.

— Нет, Рин. Когда ты поймешь, что права я, ты получишь награду, о которой и мечтать не смеешь.

— Глупости, — улыбнулся Рин. — У меня все есть.

— Тебе только так кажется. Потому что другого ты никогда не знал. Но я не хочу сейчас об этом спорить. Скажи, кто подстроил ловушку с костром? Вы узнали?

— Есть догадки, но не подтвержденные, — посерьезнел он. — И я не буду озвучивать, пока не будет доказательств.

— Ладно. А кто из вас спас меня?

— Из нас? — удивился Рин. — Это не мы, Нея. Мы были далеко и заняты, — он как-то смутился, что у меня возникли подозрения, чем они были заняты. — Мы бы просто не успели что-то предпринять. Мы услышали крики, оглянулись, и увидели, как ты влетаешь в столб пламени, а потом вихрь воздуха спас тебя. Прости, — повинился он.

— За что? Вы не обязаны за мной постоянно присматривать.

— И все же, можно было догадаться, что тебя не оставят в покое.

— Рин, это не ваша забота. Я сама просила оставить меня в покое. Тебе совершенно незачем виниться.

— Нея, иди ко мне, — Рин пристально смотрел на меня взглядом, в котором смешались затаенная надежда, страх неудачи и тлеющий огонек желания, способный вырасти в бушующее пламя. — Стань моей, и, клянусь, тебя никто не обидит.

— Нет, Рин, прости. Я не создана для гарумов.

— Но однажды тебе все равно придется…

— И тогда я выберу того, для кого я буду представлять ценность, Рин. Давай на этом закончим.

— Хорошо, — процедил он.

Его гордость была задета. Он дернул кадыком и залпом выпил содержимое своего бокала.

— Ларина? Что с тобой? — Рин заметил проходящую мимо плачущую Ларину.

— Ох, Рин… — залилась та еще пуще слезами. — Я таких дел наделала. Я так жалею, что ушла от тебя…

«Забыв» о том, что ее выгнал сам Рин, вещала хитрая лиса, смотря на него жалобными глазами, полными слез. Да, она была великолепно хороша и трогательна в этот момент, но я не верила в ее раскаяние. Небось, Дрим турнул ее, и она решила снова облапошить Рина. Но тот сразу размяк.

— Что случилось? — мягкость в его голосе заставила бы устыдиться расплавленное в лучах светила сливочное масло, которое на его фоне выглядело бы куском черствого гранита.

— Дрим… он так плохо со мной обращается… не то что ты. В твоих объятиях я была так счастлива… а в постели… тебе нет равных, мой зайчонок… — и она зарыдала горючими слезами.

Зайчонок, кхм… ну, точно, лиса. Конечно, Дрим-то на волка больше похож, чем на зайчонка.