Не идеальная я

Хотя не уверена, глядя, с каким фанатизмом он копает, вполне можно предположить, что и им завладела жажда наживы.

И тут я слышу звон колоколов Рождественской церкви, доносящих о начале утренней службы. Неужели уже шесть утра? Как быстро пролетело время. Есть что-то божественное в колокольном звоне, даже мне, далекой от религии, хочется перекреститься. Я перестаю копать и замираю с лопатой. Что я вообще здесь делаю?

Дима с лобзиком уже начал отпиливать доски и откладывать их в сторону. Я же присела на балку и огляделась по сторонам. Чердак похож на свалку досок и строительного мусора. Меня заворожил звон, и я как будто со стороны смотрела за всем происходящим.

– Иди сюда. Смотри.

– Давай Борьке позвоним, я боюсь украсть его сокровище. Скажи его номер, у меня нет.

– Вот не перестаешь ты меня удивлять! Набирай, я сейчас продиктую.

Молодец Дима, не стал со мной спорить. Не с первого раза, но достаточно быстро, я слышу сонное «Алло».

– Боря, привет! Приезжай на чердак. Я нашла твое сокровище.

– Если это какая-то шутка, ты пожалеешь, дамочка!

– Лови фото.

Я заканчиваю разговор, отправляю Борису фотографию найденной ткани и иду к Диме. Он уже отпилил всё, что было можно, и в куче керамзита зияла дыра с опилками. Он сидел на краю досок и руками аккуратно доставал объёмные мешки и складывал их рядом с красным бархатом.

– Я насчитал восемь, но, думаю, это не всё. Только не упади. Под опилками потолок, а он может обвалиться, – говорит Дима, не глядя на меня. Поздно говорит, именно в этот момент я потеряла равновесие, споткнулась и полетела в кучу опилок.

– А-а-а! – лишь вскрикнула я, когда упала спиной плашмя в самый центр импровизированной сокровищницы в перекрытиях. Я больно ударилась копчиком. Но как оказалось, это было лишь начало падения.

Опилки подлетели вверх. Послышался хруст, треск и скрежет. Я полетела вниз. Я не убилась только потому, что именно в том месте лежал мой надувной матрас с подушкой и одеялом, а сверху – куча моей одежды. Готовясь к съемкам, я отнесла все свои вещи в комнату с камином.

Я упала и оказалась погребенной в куче ломаных досок и опилок. Я не потеряла сознание – голова моя попала в кучу тряпок. Облако пыли, штукатурки и опилок полностью заполонило комнату. Я ничего не видела, меня распирал дикий истерический смех. Сюр всего происходящего переполнил чашу моего восприятия.

На шум прибежали пёс, кот и Александр Сергеевич. Песец лизал мое лицо, кот истошно вопил, а единственный взрослый судорожно щупал мою руку в попытках найти пульс и тихо причитал:

– Горе-то какое… Барышня, очнись!

– Жива, – сказала я хриплым голосом и начала громко хохотать. Даже кот испугался такого нечеловеческого звука и заткнулся.

Пыль оседала, и я увидела в чёрной дыре потолка две напряжённые физиономии.

Дальнейшие события смешались для меня в кучу. Вокруг бегали люди, трогали меня и запрещали шевелиться.

– Где болит? – требовал ответа Дима.

– Я столько лет его искал. Я же чердак перебирал сам по досочке, кто ж знал, что в перекрытиях… – сам с собой бубнил Борис и плакал.

– Надо скорую вызвать, она не в себе. Второе сотрясение мозга за месяц.

– Без скорой, голова не болит. У нас тут такое, не до посторонних.

– Не о том думаешь, Ольга Петровна, – говорит Александр Сергеевич.

Я попыталась сесть, но это получилось у меня не сразу.

– Руки-ноги целы?

– Вроде да.

– Потолок может рухнуть, лучше уйти из этой комнаты.

Дима с лёгкостью подхватил меня на руки и отнёс на кухню. Близость этого мужчины действовала на меня странным образом.

– Вы успели посмотреть, что там?

– Да.

– Что там?

– Всё.

– Идите, со мной всё нормально.

Дима с Борисом ушли, а я осталась с котом и собакой. Александр Сергеевич запропал, а я из гущи событий резко оказалась одна не у дел. И сразу все как заболело. Руки, ноги, голова. Мне нестерпимо захотелось позвонить Валере и всё ему рассказать. Чтоб он приехал и жалел меня упавшую. Но где телефон? Да и сам Валера в Хабаровске, интересно, сколько сейчас там времени?

А потом силы меня покинули. Я сложила руки на столе, положила на них голову и отключилась. Как только мой лоб соприкоснулся с руками, сознание отлетело. Ему срочно требовался отдых, оно отказывалось переваривать события такого длинного дня.

* * *

Я проснулась от грохота. Казалось, что это дрожь земли отдается эхом в каждом кирпичике дома. Землетрясение? Что происходит? На кухне светло, но я никак не могу понять, откуда треск и скрежет. Вращение головой из стороны в сторону не даёт понять причину звуков.

Я встаю и тут же падаю на пол. Адская боль в левой ноге пронзает тело.

– Олечка Петровна, душенька, проснулись?

Александр Сергеевич материализуется в тот же миг и помогает мне сначала встать, а потом сесть обратно на стул.

– Что происходит? Откуда этот грохот?

– Э-э-э… Как бы это помягче сказать? Ещё немного потолка обрушилось, к сожалению.

– Помогите мне дойти, я должна сама посмотреть.