(Не)идеальные отношения. Реванш

Так мы и минуем сначала поворот к библиотеке, куда в прошлое наше занятие набились оголтелые болельщицы из группы поддержки, неизвестно что потерявшие в хранилище знаний. Затем так же уверенно пересекаем коридор, ведущий к столовой, где позавчера парни из футбольной команды не дали нам посидеть в одиночестве ни минуты. А потом выходим на крыльцо, встречаясь с вихрем морозного воздуха, бьющего прямиком в лицо и растрёпывающего Ларискины медно-русые волосы.

– Замёрзла? – мне отчаянно хочется снять с себя пальто и укутать в него застывшую рядом девушку, потому что её болоньевая голубая куртка кажется слишком тонкой. И я инстинктивно сжимаю хрупкие пальцы Беловой и тащу её за собой вниз по ступенькам. Намереваясь как можно скорее забуриться в какую-нибудь кафешку и заказать две чашки горячего вкусно пахнущего какао, способного отогреть и меня, и хмурящуюся Белку, постоянно кусающую нижнюю губу.

Мы ныряем в первую попавшуюся по дороге кофейню, расположившуюся на углу оживлённого перекрёстка, и занимаем свободный столик у высокого овального окна. И после беглого осмотра я нахожу, что качество заведения вполне приемлемое. Мягкие кожаные диваны молочного цвета, удобные кресла, россыпь тёмно-коричневых подушек и нарядные стеклянные фонарики на столах с зажжёнными свечами внутри. В общем-то, идеальная обстановка для романтического свидания, если бы мы сюда не учиться пришли.

– Нам, пожалуйста, две порции блинчиков с ветчиной и сыром, сэндвич с курицей, греческий, тирамису и два больших капучино с карамельным сиропом, – по мере того как я озвучиваю официантке не маленький заказ, Лариса мрачнеет и морщит лоб, вцепляясь пальцами в салфеточное полотно.

И я не без труда сдерживаю растущее желание встряхнуть девчонку и на весь зал проорать, что со мной она может не подсчитывать свои сбережения и не переживать о том, хватит остатков её зарплаты то ли на поздний обед, то ли на ранний ужин или нет. Господи, как же с ней сложно-то, а.

– Белова, в моем мире мужчины угощают своих спутниц независимо от того, испытывают они к ним дружеский интерес или какой-то иной.

Ответом мне служит гробовое молчание и возмущённое Ларкино сопение, недвусмысленно намекающее, что я снова ляпнул что-то не то. И, наверное, стоило сказать Белке, что мне приятно ухаживать именно за ней, но с этой странной первокурсницей я почему-то впадаю в конкретный ступор и вместо комплиментов горожу что-то несуразное, и отдалённо не напоминающее изящное обольщение.

– Ваш кофе, – официантка в форменной рубашке кипенно-белого цвета возвращается очень кстати, избавляя меня от необходимости сглаживать неловкость и прояснять свои намерения относительно Беловой. Тем более что я и сам в них до конца не уверен.

И мы с Ларисой синхронно утыкаемся носами в глубокие керамические кружки с изображением сонной совы на боку и не отрываем глаз от бежевой поверхности, как будто там сагу «Звёздные войны» транслируют, ей-богу.

– Сколько я тебе должна? – упрямая Белка продолжает ходить по тонкому канату моего кончающегося терпения, так что я отставляю свой капучино в сторону и, обогнув стол, усаживаюсь рядом с притихшей девчонкой.

Цепляю её подбородок двумя пальцами и зависаю на блестящих васильковых глазах, гадая, чего мне хочется больше. Придушить их обладательницу или впиться болезненным собственническим поцелуем в приоткрытые губы, измазанные крошками шоколада…

Глава 7

Белка

Пальцы на моём подбородке держат крепко и властно. Обжигают, клеймят и соблазняют поддаться внезапному безумному порыву. Забыть, где мы и перечеркнуть ту пропасть, что разделяет нас в обычной жизни. И я впервые не знаю, что делать, как реагировать и что говорить, разом растеряв все правильные слова и неоспоримые аргументы. В моей голове наступает блаженная пустота, вакуум, где нет места разуму и логике, а на языке оседает вкус горького шоколада пополам с ноткой цитрусовых, окружающих нас.

Я судорожно вздыхаю, роняя глухо и почти неслышно:

– Паш…

– Что?

В его голосе десяток невысказанных вопросов, но я не знаю, что мне сказать. И замираю под его стремительно темнеющим, пугающе серьёзным взглядом, в котором хочется утонуть. Испытывая иррациональное чувство ненависти и потери, когда подоспевшая официантка расставляет наш заказ на столе.

– Ешь, Белка, – наконец, выдыхает Стрельцов, возвращаясь на своё место. И я глотаю ком разочарования, подкативший к горлу, утыкаясь носом в свой то ли поздний завтрак, то ли ранний ужин. Ругаю себя последним словами, напоминаю себе все «почему нет» и всё равно чувствую себя неуютно от осознания того, насколько мне нужен был этот поцелуй. Несостоявшийся. Глупый. Неуместный. Неправильный.

Необходимый как воздух…

Мысль кажется дикой и совершенно нелепой. Но пальцы машинально касаются губ, проводят по нижней, а я не замечаю чужого пристального взгляда. И вздрагиваю, когда Стрельцов с громким стуком ставит на стол полупустую чашку из-под кофе и срывается с места, скрываясь за входной дверью и оставляя меня одну.