Не имея звезды (СИ)

— Там сегодня маглов водят — не получится, — спокойно сказал Билл. Ну конечно, сам-то он там небось тысячу раз бывал. — Сходим в следующий раз.

Проныра вздрогнул. Он прекрасно знал, что фраза «в следующий раз» практически синонимична слову — «никогда», а упустить такой шанс юный волшебник из Скэри-сквера попросту не мог.

Когда группа развернулась к портальной площадке, Ланс вдруг запулил своей огненной бомбочкой чуть в сторону. Взрыв был достаточный, чтобы поднять облако песка, в котором все тут же начали чихать и даже пищать (это был Рон, а не Джин). В это время Геб как ужаленный припустил до пирамид. Бежать по песку было почему-то намного проще, чем по облицованному камню, Гебу казалось, что что по траве, что по песку — все одинаково просто. И если юноша бы в этот миг посмотрел вниз, то увидел бы, что ноги его вовсе не проваливаются в песчаный слой, а ступня не оставляют даже малейшего намека на следы. Не заметил Ланс и как преодолел почти километровое расстояние, за время меньшее, чем отводится мировым рекордсменам на стометровку. Вся эта «незаметливость» была сродни тому, как индейцы не видели корабли конкистадоров, стоявших у них в бухтах, а замечали лишь тогда, когда те пересаживались на шлюпки. Ведь нельзя заметить то, чего ты не готов понять.

В итоге, Ланс уже совсем скоро затесался к группе магловских туристов, которых экскурсовод вел ко входу в пирамиду Хуфу. Кстати в роли экскурсовода выступала очередная леди, на этот раз молоденькая, лет двадцати семи максимум. Вполне приятная на вид, но чуть картавящая и запинающаяся на согласных. Видимо в детстве все же сладили с заиканием. Проныра, чуть приспустив шляпу на глаза, встал рядом с семейкой, по другому таких и не назовешь.

Здесь были стереотипы на любой вкус — дородный, потный отец, который постоянно обмахивался платком и говорил что у них в Нью-Йорке так не жарит и вообще лучше бы съездили к матери во Флориду, чем через пол мира тащиться. Мать, худая и длинная палка, которая нацепила на себя все украшения которые только можно, а теперь ныла что пальцам и ушам больно, но из-за отека не снять. И, конечно же — сынок, в которого могло поместиться два Геба, настолько он был толст, лицом же и вовсе разве что не уродлив. Проныра даже хмыкнул, и мысленно подумал, что для полного комплекта этим америкосом не хватает только очкастого шнура со шрамом на лбу. Для полного комплекта, так сказать. Стереотипы они такие — подними угол ковра и найдешь сотню подобных.

— Прошу не отставайте, мало ли что может произойти с вами в этих древних переходах, — зловещим голосом произнесла экскурсовод.

Проныра чуть скривился. Ему никогда не нравились американские акценты, такое впечатление, что им в детстве на язык гирю повесили и они забыли что в английском языке есть оттенки ничуть не менее благозвучные, нежели бархатные нотки во французском, или отзвуки марша немецкого.

Геб, уже почти зайдя под сени еле разгоняемой тьмы пирамиды, оглянулся. Там, вдалеке, он увидел четыре черные фигуры, которые двигались к пирамидам. Что ж, у него было примерно пол часа до того как его найдут и устроят очередную головомойку. Стоило ли оно того? конечно стоило.

Ланс погрузился во тьму. Проход, довольно узкий и тесный, даже меньше двух метров в высоту, освещался лишь лампами дневного света, подвешенными по углам. Экскурсовод начал свой рассказ, в котором в первую очередь она упомянула тех кто первыми прошел здесь спустя века, и о известнейшем переводчике, который первым надломил тайну Египетских иероглифов. Дородный американец как раз начал бурчать на тему что он этих самых иероглифов не видит. Геб был готов нападать ему по заднице, лишь бы он быстрее шевелил своими окороками. Время Проныры утекало сквозь пальцы и совсем скоро здесь появятся рассерженные маги, которые вряд ли будут довольны таким финтом. А юноша еще не увидел самое сокровенное — зал царицы.

— Здесь, за поворотом, — леди вновь добавила в голос таинственности, — начинается настоящие ходы пирамиды. Будьте осторожны, ведь кто знает, какие ловушки пропустили исследователи.

Особо чувствительные вздрогнули, кто-то из детей прижался к родительскому теплу. Ланс только сжал в кармане рукоять своей бабочки. Пусть это и граничило с театральным абсурдом, но так все же было поспокойнее.

А перед поворотом, толковые осветители специально не повесили ламп и в мерцании сумрака тенями играл арочный проход. Гуськом, в цепочке, проходили туристы, самые ловкие даже умудрялись щелкать камерами без вспышек, игнорируя все запреты и штрафы. Дошел черед и Ланса. Он глубоко вздохнул и сделал шаг, а потом понял, что шаг все продолжается.

Внизу живота возникло такое чувство, будто парнишка пропустил ступеньку, мелькнула группа, уходящая дальше, а юноша кубарем полетел по какому-то желобу. Сверху, над головой, медленно вставала назад, казалось бы, монолитная плита.

Несколько ссадин, ушибов и синяков спустя