Не имея звезды (СИ)

Каждый новый удар приходился по старому месту и поэтому Грюм не поднимал второй красный флажок. Тут нельзя было определить какая по счету эту кровь. Малфой пытался как-то прикрыться руками, но галстук нещадно бил и по ним, оставляя лишь синяки, уже почти полностью покрывшие синяками предплечья юноши.

Наконец кто-то крикнул, вернее завизжал:

— Остановите это!

Как нетрудно догадаться, этот визг принадлежал главной поборницы справедливости и бойца гуманизма — Гермионе Джин Грейнджер.

Грюм еще некоторое время позволил Лансу попрактиковаться в вопросах «Укрощения Строптивых», а потом все же поднял сразу два флажка. В тот же миг рука Геба замерла, теперь уже щелкнула палочка и абсолютно чистый галстук вернулся на положенное ему место — на шею Проныре.

— Так себе, — пожал плечами Ланс и спрыгнул с помоста. Он вновь засунул руки в карманы и уныло поплелся к себе на галерку. Где, накрывшись шляпой, решил подремать чуток, как это уже делал весьма предусмотрительный Роджи.

— Отведите это...го, — с умело скрываемым отвращением, распоряжался Грюм. — К мадам Помфри.

С места подорвались дуболомы Крэбб с Гойлом и взвалив постанывающего, моросящего кровью Малфоя на плечи, потащили его к выходу. Последнее, что сквозь подступающую дрему услышал Ланс:

— Двадцать баллов Слизерину.

Вечер того же дня

— Честь нажать запретную красную кнопку, — важно вещал Миллер, пока дружная компания шла к проселочной дороге Хогсмида. — Сегодня вручается миледи Анастасии.

— Так нечестно, — хором возмутились близняшки.

— Ты предвзят, — согласно кивнул Ланс.

— А ну цыц! — шутливо прикрикнул Давид, протягивая устройство невесте. — А ты, кошак, уже нажимал кнопку.

— Туше, — признал Ланс, а близняшки дружно надулись. Впрочем, по их насмешливым взглядам, было понятно что они играются. Крам привычно сохранял нейтралитет.

Проныра подошел к обочине и приготовился взмахнуть палочкой, чтобы остановить автобус. В это время Настя подняла большой палец, с длинным ногтем, на котором красовался какой-то головокружительный маникюр. Ланс до этого никогда не знал, что на ногтях можно еще и рисовать, причем неплохо так рисовать. Потом раздался уже который за день «щелк» и на территории Хогвартса начался настоящий апокалипсис.

— Сваливаем! — крикнул Миллер и в тот же миг перед ребятами распахнулись двери «Ночного Рыцаря».

— Вас приветствует... ох ну ни х..я себе!

— И тебе привет Стэн, — поздоровался Ланс. — Нам в Берлин.

Кондуктор наконец оторвался от зрелища, развернувшегося в долине Хогвартса, а потом запоздало крикнул.

— В Берлин Эрни.

За бортом оставался замок, переживающий не лучшую свою ночь. По всему периметру разрывались десятки, сотни бомб. Какие-то выпускали фейрверки, другие возводили немыслимые фигуры из плотного газа, иные просто забрызгивали все навозом или краской. Многие, подложенные под джет, пагоду, подкинутые на корабль и к карете, искрились и пели дурные песни, или, опять же, заволакивали все угстым дымом. В самом замке тоже что-то шипело и взрывалось. Ланс даже самолично положил несколько бомб в нишу перед дверью в спальню Снейпа. О действии тех бомб лучше даже не думать. Впрочем, с таким утверждение не согласился бы сам Снейп... но это уже его проблемы.

В общем и целом — отвлекающая внимание диверсия было выполнена на все десять баллов и солдаты... пардон, студенты, спокойно отправились в свое маленькое приключение.

5 февраля 1995г Германия, Берлин

Буквально из пустоты на мостовой возникло шесть молодых людей. Три девушки и три парня, они возникли прямо перед кинотеатром, где уже выстроилась целая очередь. Ребята остановились в самом конце и стали смиренно ждать. Правда все их смирение истаяло уже через пару минут и вскоре очередь стало нервно поглядывать на веселящихся людей, которые слишком громко смеялись (по мнению очереди) и слишком громко разговаривали (по мнению очереди).

Уже через десять минут они подошли к кассиру, который им радосто объявил:

— Последние шесть билетов на «Braveheart» — вы же на него, да?

— Именно, — кивнул Крам, подавший деньги за билеты.

Ребята, сняв пальто и сдав их в гардероб, где, по мнению Геба, было попросту не протолкнуться, прошли в вестибюль. Здесь было очень просторно... когда-то, но сейчас все было битком набито людьми, спешившими попасть на премьеру.

Студенты, купив на баре по попкорну, сели за, как могли бы поклясться некоторые, возникший из воздуха столик.

— А ты знаешь что Гибсон антисемит? — спросили близняшки у Давида, державшего за руку Анастасию.

— Так мне ж с ним не водку пить, — пожал плечами Давид. — Главное что актер хороший.

— Какие у нас хоть места? — поинтересовался оживший Ланс, перемигивающейся со стайкой молоденьких «Fr"aulein». Те, в свою очередь, хихикали, прикрыв рты ладошками.

— Центральные, — удивленно произнес Крам. — Шесть рядом.

— И это у них такие последние? —удивлялись остальные.