Не имея звезды (СИ)

— Эй, — повысил голос парень, играющийся со снитчем. — Скоро предпоследнее испытание. Ты разобрался с яйцом?

— Ага, — кивнул прервавший песню музыкант. — Ты его в воду окуни — тогда можно будет слова разобрать.

— Блин, а я по той же схеме его огнем плавил и слушать пытался.

— А чего огнем то?

— Ну так ведь драконы, мечи, яйца и все такое...

— Логично... Но не верно.

— Да и пофиг. Спасибо кошак.

— Вообще не за что.

— Почему граммофон заглох? — насмешливо возмутился беловолосый, явно проигрывающий в этой раздаче.

— Пардон, май диар, уно моменто, форвавор. Немного позитива господа.

И музыкант запел свою любимую песню.

Rise up this mornin’,

Поднимаюсь этим утром,

Smiled with the risin’ sun,

Улыбнулся с восходом солнца,

Three little birds

Три маленьких птички

Pitch by my doorstep

На моем пороге

Singin’ sweet songs

Поют сладкие песни,

Of melodies pure and true,

Чистые и правдивые мелодии,

Sayin’,

Говоря,

This is my message to you-ou-ou

Это моё сообщение тебе-е-е!

Singin’: Don’t worry ‘bout a thing,

Поют: Не беспокойтесь ни о чем,

Cause every little thing gonna be all right.

Ведь каждая мелочь будет в порядке.

Singin’: Don’t worry ‘bout a thing,

Поют: Не беспокойтесь ни о чем,

Cause every little thing gonna be all right!

Наконец-то на земли Туманного Альбиона пришла весна и все должно было быть хорошо. Еще очень долго, все должно было быть хорошо и юноша пел, сгоняя с себя остатки зимнего полусна. Наконец-то тепло, и поэтому каждая мелочь будет в порядке.

====== Глава 47 ======

20 марта 1995г Англия, Хогвартс

— Используя ведущий взмах, вы должны мысленно представить себе форму вашего заклятия. При недостаточной визуализации, энергия либо уйдет в никуда, либо создаст нечто случайное, — Комеденти, зачитывая лекцию, ходила вдоль доски, на который были нарисованы формулы «объемных чар».

Проныра, сидя на галерке, смотрел в окно. В школе почти не осталось предметов, которые интересовали бы юношу. Порой, сидя на занятиях, он нервно теребил штаны, то и дело начиная играть на невидимой, воздушной гитаре. Тексты песен так и роились в его голове, частенько соскальзывая на любую поверхность, на которой можно было писать. Манжет рубашки, ладонь, салфетка, туалетная бумага, поля учебника — не важно. Иногда просто нужно было срочно записать, иначе песня буквально резала мозг своим настойчивым гудением.

Все чаще Герберт мысленно выпадал из реальности и хоть тело его присутствовало на лекции, но в разумом Проныра возвращался на сцену где вновь играл. Сейчас, когда игралось лучами весеннее солнце, когда дул прохладный, но уже теплый ветерок, юноше все сложнее было усидеть в замке. Раньше он не ощущал подобных порывов и поэтому пока не до конца в них разобрался.

— Так же, чтобы использовать данные чары, вам нужно попытаться очистить сознание и представить некую форму, который вы словно заполняете стихией. Это немного похоже на выпечку печенья или кекса.

Сногсшибательная красотка, одетая в строгий костюм, затянувшая волосы пучком, продолжала вещать, а Ланс слышал её лишь краем уха. Наверно он бы мог даже наплевать на свой статус «Лучшего ученика», наплевать на знания и на диплом, будь у него хоть малейший шанс подняться хоть на самую захудалую сцену с Малышкой на руках. Но, как бы то ни было, Геб уже изучил в магии все, что его интересовало, в том числе и «объемные стихийные чары». В конце концов, именно в них Проныра разбирался лучшего всего.

Геб всегда любил покрасоваться и по выпендриваться, но сейчас он уже даже не отвечал на прямые вопросы профессоров, просто находя их скучными и убогими. Школьники казались юноше одурманенными зомби, стены замка — клеткой, запершей его еще на целых три года.

Проныра вертел палочку в руках, позволяя перу стенографировать лекцию. В феврале, будучи в центре Черного Сердца, Геб потерял свою магию. Конечно она уже к нему вернулась в полном объеме, но память об инциденте не прошла бесследно. Ланс никак не мог разобраться — почувствовал ли он что-то особенное, в тот момент, когда палочка не отозвалась привычной волной тепла, а осталась куском дерева. Было ли нечто необычное в том, чтобы не иметь возможности творить волшебство. Пожалуй — нет.

Быть может, Герберт слишком долго был маглом и магия оставалась для него просто занимательной игрушкой, но ни как не центром мира. А может это было влияние шока и действие сотен препаратов, которые в юношу закачивали целители св.Мунго. Особенно Гебу не понравился тот настой, заставивший его волосы за ночь вырасти до прежней длины. После этого голова неделю чесалась так, что юноше парализовали руки, чтобы он до крови не стер кожу ногтями.