Не имея звезды (СИ)

— А твои кем были? — спросили близняшки, чьи родители были простыми служащими среднего звена, но при этом очень хорошими людьми.

— Да батя вроде маньяком, а мама — восторженной, доброй глупышкой.

Повисла тишина.

— Знаешь, кошак, только ты можешь шутить на эту тему.

— Ну а чо, — пожал плечами Ланс. — Не волосы же мне рвать на голове, что ко мне никто не приедет. За подобными финтами к Поттеру обращайся.

— Ты просто псих, — фыркнула Анастасия.

— Детка, я — рокер. Нам положено по статусу быть психами, курить, ширяться, «беспорядочно связываться» и пить.

— Тогда ты фиговый рокер, — продолжала фырчать Настя. — Не ширяешься, а из связей лишь одна такая же психованная, как и ты, «рокерша».

— Не люблю уколы, — съежился Ланс. — Плюс я за здоровый образ жизни. Героин, кокаин, и прочая тяжелая хрень — не для меня. Вот травка, тут я ничего не имею против. Её в прогрессивных странах даже в качестве лекарства порой выписывают.

— Вот именно, — поддакнул Миллер. — Курение флоры лишь повышает тонус, да и вообще, господа, о чем мы говорим, если многие видные деятели культуры, дошли до своей видности под ганджей или ЛСДшкой.

— Будешь курить, — строго произнесла Анастасия. — Останешься голодным.

Последнее слово она произнесла таким словом, что ни у кого уже не возникало сомнений, что подразумевалось под этой метафорой.

— Я против наркотиков, Ланс! — вздернул палец к небу Миллер.

Ребята засмеялись, вместе с ними смеялись и обрученные. Нервный кальмар, заслышав людей, ушел на глубину, издав последний, крайне возмущенный всплеск.

— Все, — подвел итог Крам. — Под каблуком паря.

— Потеряли бойца, — притворно всхлипнул Ланс. — А ведь какой был мужик..!

— Ничего, — якобы шептал Миллер, хоть его и было слышно на весь пляж. — У нас еще мальчишник...

— В таком случае у нас, девочки, — тоже якобы шептала Анастасия. — Девичник...

— Вот она — семейная жизнь во всей красе, — менторским тоном произнес Виктор и все вновь засмеялись.

Вскоре девушки отправились в воду, а парни, пока никто не видит, окопали по банке пива. Оно было холодное (спасибо магии за это) так что, можно сказать, с пшиканьем слетевшего алюминиевого язычка, мир на некоторое время превратился для студентов в рай.

Когда леди наплавались, то Инна с гордостью вручила Лансу укулелеле. Тот, с изящным, но шутовским поклоном принял инструмент, подтянул колки, проверил лады, а потом начал думать, чтобы ему слобать. Выбор, как ни странно, пал на самую незатейливую композицию.

— Хакуна Матата, господа.

И Ланс, на два голоса, заиграл мотив из песни, которую он запомнил из мультфильма, вот уже год занимавшего верхнюю строчку многих «хит-парадов».

29 апреля 1995г Англия, Ховагртс

Проныра стоял у дверей кабинета трансфигурации. Его сумка лежала у ног и прохожий, приглядевший, мог заметить, как из неё торчит рукоятка какого-то топора. Сутдент бы прошел дальше, но все мы знаем, что это рукоять томагавка войны, смастеренного самим вождем Белое Перо, бледнолицым предводителем несуществующей организации «Власть Мангустам», милягой, красавчиком, своим парнем, Лучшим учеником четвертого курса, почти Мастером Чар, победителем «Недельной войны с чертовыми слизнями», лучший медвежатником Хогвартса, а так же Чемпионом и просто любимцем публики — Гербертом Артуром Лансом.

— Спасибо, спасибо, — кивал юноша, когда проходящий мимо второкурсник кинул в лежавшую на полу шляпу две медных монетки.

Геб играл рядом с кабинетом, а народ, кто хотел, бросал ему монетки. В шляпе накопился уже почти сикль.

— Что, Ланс, не нашел чем позорить Слизерин кроме попрошайничество? — шипела Дафна Гринграсс, по весне ставшая для многих предметом частых отлучек в туалет.

Впрочем, старина Криви сделал на этом неплохой бизнес, торгуя фотками красоток. Хотя, возможно, вы уже догадались что у этого бизнесы было трое идейных вдохновителей. Два рыжих и один в шляпе, они получали каждый по десять процентов, но были довольны.

— Играющий музыкант не попрошайка, — тут же вскинулся Геб. — Играющий музыкант — актер, и не важно, что у него за сцена.

— Слова грязнокровки, — сплюнул Малфой.

За «зелеными» подтянулись и «красные». Благо в шуме оскорбление потонуло и не вызывало очередного открытого конфликта между противоборствующими факультетами. Ланс, по весне и лету, был вообще за мир и гармонию, так что Проныра был доволен тем, что все обошлось тихо.

— Геб, а что это за музыка? — спросила МакДугалл, одна из самых преданных слушательниц Герберта.

— Моя, — с гордостью вздернул подбородок все еще немного хвастливый парень.

— А как назвал?

— Нищета и помои, — фыркнул Малфой.

Слизеринцы загоготали, Уизли набычился. Наверно, что-то в этом мире не меняется никогда. Почему Геб был уверен что пройдут десятилетия, но эти двое все так же будут друг друга ненавидеть. А если у них родятся дочь и сын, то это вообще будет трагедия по Шекспиру.

— «Ядовитый поцелуй», — улыбнулся Ланс приятельнице.

— Это как? — удивилась девушка.