Не имея звезды (СИ)

Ланс! Ланс!! Ланс!!! ЛАНС! Отовсюду звучала эта ненавистная Демьену фамилия. Её повторяли словно молитву, заученный псалом, обязанный принести людям нечто, чего они ожидают. Гости опять дарили гитары, микрофоны, пластинки, нотные тетради, словно ожидая что Деми сядет и выдаст какой-нибудь риф, а парнишка даже не умел играть на гитаре. Черт возьми, у него не было ни слуха, ни голоса! По ушам Деми не просто медведь прошелся, там табун лошадей джигу плясал!

А пальцы... У отца были изящные, ловкий, быстрые. Пальцы Демьена больше походили на какие-то сардельки. Слишком громоздкие, слишком неповоротливые, чтобы играть на любом музыкальном инструменте.

Но все эти напыщенные индюки и индюшки ждали что парнишка вскочит с места, подлетит к микрофону и превратиться в Герберта, заявив, что все прошедшие десять лет были глупым трюком. Им не нужен был Демьен, они желали видеть лишь Герберта. Одни скучали по другу, другие по приятелю, третьи по знакомому, иные по кумиру, пятые по символу, шестые по приятному собеседнику; члену покерного клуба; балагуру; неунывающему оптимисту; да черт возьми, они скучали по Проныре! Нет, никому из них не был нужен Демьен.

Виктор манерно постучав по хрустальному бокалу серебряной чайной ложкой призвал зал к тишине. Поднявшись, хозяин поместья ритуально прокашлялся, словно пародируя какого-то знакомого, а потом взял слово.

Он говорил долго, красиво и очень много. Деми почти не слушал — каждый год звучали почти одни и те же слова. Нет, де-факто речи не повторялись, но вот смысл-то не менялся. Демьена всегда призывали не посрамить фамилии и быть достойным своего отца. Но никто ни разу не пожелал превзойти его, словно это была такая недостижимая высота, какую жалкой тени не преодолеть и за тысячу жизней.

— ... так что мы решили, что раз уж тебе придется пропустить год в школе, то будет справедливым подарить палочку на год раньше, чем её получат остальные дети.

Демьен встрепенулся и неверяще уставился на опекуна. Виктор подмигнул и достал из за спины длинную коробочку, покрытую бархатом и украшенную золотистыми вензелями. Мальчик трясущимися руками принял подарок и тут же стянул шелковую ленту. Та картинно взмыла в воздух и медленно, словно танцующая змея, опустилась на пол.

Первыми захлопали опоздавшие дядя Джордж и дядя Фред с женами. Но они всегда опаздывали, задерживаясь в лаборатории где изобретали нечто такое, что непременно ассоциировалось у парня со смехом злобного гения.

Глаза парнишки засветились неподдельным счастьем, когда он увидел, что внутри лежит его волшебная палочка. Демьен еще не взял новую подругу в руки, но сразу ощутил, что она его примет. Вишневого цвета, не слишком длинная, блестящая свежим лаком, она была безумно красиво. Конечно, так думает о палочке каждый владелец, но этот орнамент в виде языков пламени, причудливым образом сплетающихся в узор ленточного дракона, был действительно красив.

Когда же пальцы сомкнулись на рукояти, будущий волшебник почувствовал нечто такое, чему невозможно подобрать описание. Возникло ощущение, будто парнишка встретил давно потерянного друга, с которым они искали друг друга чуть дольше, чем вечность.

Палочка выстрелила снопом ярко алых искр и потеплели. Гости зааплодировали, но их Демьен уже не слышал. Парнишка как-то странно улыбнулся. Эта улыбка, поверьте мне на слово, больше походила на оскал какого-нибудь бандита. На авантюрную ухмылку удачливого вора. Черт возьми, это была совсем не та улыбка, которая должна украшать лицо десятилетнего мальчишки!

В миг, когда палочка заняла свое законное место за поясом, в разуме юноши сформировалась безумная, отчаянная идея. Новая, но такая знакомая подруга отозвалась теплом, поддерживая своего нового, но такого знакомого товарища. Драконий браслет на правой руке чуть шевельнулся...

Той же ночью

Укрывшись в ночных тенях Демьен медленно двигался к своей цели. Поместье окутала вязкая, даже липкая тишина. Гости, оставив подарки, разъехались, разлетелись, «разтелепортировались» и «разкаминились», Крама уже во всю пускали пузыри, пребывая во власти ушлого Морфея. Лишь одно существо в этом доме не спало — Демьен Фауст Ланс.