Не имея звезды (СИ)

Эти самые «дорогие» чуть не упали на пороге. Так, на их памяти, к ним еще не обращались. Перед лицами детей, которые явственно говорили о недавнем сражении, стояли двое. Одна — та самая мадам Бэгфилд, а другой... Ну, тут так сразу и не скажешь. Самое простое описание, приходящее на ум — дедушка. Ни старик, ни дедок, ни дедан, ни мумий или как-то еще, а именно дедушка. Немного сказочный такой, со своими причудами, но с большим любящим сердцем. У дедушки была длинная, ненормально длинная серебристая борода, а одет он был в твидовый пиджак и брюки в тон. В руках же незнакомец держал трость, а из-под очков половинок сверкали добрые, но чем-то обеспокоенные голубые глаза. В принципе, он вызывал исключительно положительные эмоции, так что складывалось некое доверительное впечатление. И именно это так напугало и насторожило детей. Они привыкли никому не доверять, кроме своей четверки, и поэтому тут же внутренне ощетинились, приготовившись к драке.

— Ох, Герберт, ты заставил нас поволноваться!

— Я? — удивился мальчик. Уж он-то точно не мог причинять беспокойства. Черт возьми, да он был, пожалуй, самым примерным из живущих в приюте ребят! Хотя вся его примерность и была показной. Но, с другой стороны, если б смотрительница узнала о делишках банды, она бы позвала не деда, а копов.

— Конечно, — вновь улыбнулась Бэгфилд. И эта улыбка была столь непривычна на её обычно перекошенном от ярости и раздражения лице, что дети даже передернулись. — Вот, знакомься, это профессор Дамблдор, он преподает в академии для одаренных детей... Как вы сказали, она называется?

— Хогвартс, — голос у дедушки оказался именно таким, какой и должен был быть у сказочного дедушки: спокойным, мягким и увещевательным.

— Вы разве посылали мои резюме в академии? — удивился Ланс, который к тому же он никогда не слышал о Хогвартсе. Хотя большинство академий на самом деле — закрытые школы-пансионы, названия коих знают в основном те люди, которые в них заинтересованы.

— А как же! — все продолжала улыбаться смотрительница. — Ведь ты же лучший ученик! Ни единой четверки! Иногда мне кажется, что ты не способен получить что-нибудь ниже, чем «пять».

И это было чистой правдой. Герберт ценил бесплатное обучение и знания в принципе. Он собирался выучиться на юриста или, может быть, врача, открыть свое дело и вытянуть своих друзей и себя самого из этого болота. Обеспечить своей семье хорошее будущее, в котором не придется каждый день зубами вырывать право на жизнь.

— Ну, ладно, вам с профессором есть о чем поговорить. А вы, сорванцы, марш умываться и в столовую! Обед пропустите.

Ребята переглянулись, Рози крепко сжала ладонь друга, но тот кивнул, и ребята нехотя ушли дальше по коридору. Герберт же вместе с профессором поднялся по лестнице. Мимо пробежала стайка младших — кучка шести и семилеток. Бедные дети! К ним пока еще относятся нормально, так как младших трогать запрещено, но как только им стукнет восемь, для них начнется настоящий ад, к которому не каждый успевает подготовиться.

Пройдя пару метров по коридору и свернув на первом повороте, профессор и Ланс оказались перед комнатой «15». В ней когда-то жило четверо, но один из парней повесился прошлой весной. Все оказалось очень просто: Пипс Каптон оказался крысой, стучащей всем, кто мог предложить ему хрустящую банкноту или еду. Так что Гэвз, Кэв и Ланс устроили тому пару темных, несколько раз подсыпали битое стекло в еду, потом рассказали всем и вся о крысятничестве. И всего спустя пару дней старшие увели парнишку к себе, после чего тот и повесился. Никто не сожалел, да и поминок даже не было: тело просто увезли, а все забыли, но зарубили себе на носу, что лучше не стучать.

В комнате по-прежнему стояли четыре кровати, и на четвертой четыре дня из семи спала Рози, ни сколько не смущавшаяся ребят. А те не смущались при ней. Родные все же, хоть и не по крови. А в самом углу не самой большой комнатки, в которой был всего один шкаф, одна полка, но четыре тумбочки, находилось сокровище Герберта. Это была старая гитара. Когда мальчик нашел её в сточной канаве, она была разбита, вся в трещинах, с порванными струнами, но инструмент чем-то приглянулся парню. Уже через полгода тот сумел подлатать гитару до такого состояния, что смог свободно учиться играть, в чем ему помогали старшие. Сказывалось уважение к мальчику.

Геб сел на кровать и стал ждать. Некто Дамблдор пристально осмотрел комнату, а затем сел напротив.

— Здравствуйте, мистер Ланс.

Что ж, надо решительно перейти к делу и отправиться на обед.

— Здравствуйте, профессор. Извините, если вам покажется это бестактным, но ни в какую академию я не поеду.

Казалось, старик удивился, но тут же сумел взять себя в руки.

— Боюсь, у вас нет выбора. Видите ли, дело в том, я не простой профессор, а директор школы Волшебства и Чародейства Хогвартс. И вы, Герберт, являетесь волшебником.