Не имея звезды (СИ)

Не видел Герберт, как легко и непринужденно перепрыгнул овраг, который не преодолеть с наскока и рослому кентавру. Не видел он, как нюхлер, живший в этой низине, вдруг вылез из норки, втянул своим длинным носом воздух и нырнул под землю. И уже там любитель драгоценностей и злата словно летел сквозь твердь следом за остальными.

Мальчик видел лишь смеющиеся фигуры, которые словно плавали среди листвы, растворяясь в качающихся кустах и выныривая из крон. Они были так близко, что, казалось бы, протяни руку — и коснешься. Вот мальчик рванул вперед, но обхватил руками лишь красный куст. Не заметил Герберт, что под кустом алым цветком цветет костер, в котором нежатся толстые саламандры. Вот одна из них приоткрыла глаза, а потом лизнула парнишку по ступне, оставляя своим склизким языком синие узоры. Но мальчик уже сорвался с места, совсем не заметив, что стоял в пламени, и уж точно не приметив своеобразное украшение на ногах.

А вот и лукотрукс, притворившийся бугорком на толстом ивовом стволе, вдруг спорхнул и закружил вокруг головы мальчика, а потом, поймав волну ветра, взмыл куда-то ты ввысь. Герберт все бежал, заливаясь счастливым детским смехом, кружа среди нереальных фигур, растворяющихся в окружающей зелени и ныряющих в пробивающиеся сквозь крону солнечные лучи.

И тут все прекратилось. Будто какой-то злой человек выключил проектор, погружая зрительский зал во тьму и тишину. Смолк смех, испарились фигуры, разлетелись птицы, скуля, унеслись животные и даже милый нюхлер зарылся в землю. Герберт вдруг рухнул на колени, обнимая себя за плечи. Ему стало дурно. Его нещадно рвало, а глаза резало от ужасной вони. О да, эта вонь была в десятки раз сильнее, чем та, что он почувствовал, когда встретился с троллем или когда стоял у котлов. Она была даже сильнее того помойного гнилья, доносящегося из кабинета Зельевара. Это был столь ужасный, омерзительный, приторный запах, что парника не сдержал порыва. И когда его вырвало разве что не кровью, он ощутил панический, животный ужас. Вы не подумайте, Ланс не какой-нибудь трусливый щенок, он всегда умело сражался с собственными страхами и никогда им не проигрывал. Но это было нечто более мощное, нечто более тяжелое и темное, нежели обычный страх. Такого парень еще никогда не испытывал.

— Бегииии! — вдруг истошно зашептал, если так можно выразиться, ветер.

— Спасайсяяяяяя! — неслышно прокричал шелест крон.

И мальчик побежал, но больше не было слышно смеха и щебета птиц. Но Ланс и тут ничего не замечал. Он не видел и не ощущал, как режут лицо хлещущие по нему ветки, как сбивают ноги в кровь камни и коренья, как темно-алая жидкость скрывает синий узор. Мальчик ничего не замечал и не ощущал лишь потому, что чувствовал. Чувствовал, что стоит ему остановиться, лишь на мгновение замереть, прекратив бешеный бег, как произойдет нечто ужасное, нечто непоправимое. Что-то, на что нельзя смотреть, что нельзя слушать, с чем нельзя разговаривать и даже думать об этом, коснется его. Коснется и заберет очень важную вещь, без которой ты — уже не ты, без которой мир — лишь серое размытое пятно, лишь унылая тюрьма. И парнишка бежал, бежал так, будто за ним гонится сам дьявол, вышедший из преисподней в поисках свежей добычи. Он несся, и ветви разрывали его рубашку и сдирали кожу на плечах, а ступни превратились лишь в кровавое пятно, мерцающие в воздухе, оставляя за собой алую капель.

Вот вдалеке показался высокий куст, и парнишка, не раздумывая, сиганул в него, но опоры под ногами не оказалось, и Геб сверзился вниз. Он покатился по склону, и камни молотами били ему спине, а корни хлестали с прыткостью хлыста нерадивого погонщика. Через пару мгновений он ощутил страшный удар, разом выбивший из легких весь воздух. В глазах померкло, и мир закружился в безумной калейдоскопической пляске, смешивая в одно неразборчивое пятно и небо, и землю, и все, что есть между ними.

— Герберт? — расслышал мальчик знакомый густой бас.

Мальчик, превозмогая боль, приподнялся и увидел совсем безумную картину. Перед ним стояла куча народа. Здесь были: Хагрид с фонарем и арбалетом наперевес, бледный Малфой, от которого ощутимо потягивало говнецом, Поттер с перекошенными очками, готовый разреветься Уизли и обеспокоенная Грейнджер. Так же здесь стояли и три кентавра. У одного было длинное, черное копье, у двух других — ростовые луки, которые для этих полулошадей, были сродни обычным.

— Хагрид! — воскликнул парнишка, отхаркивая кровь и вскакивая на разбитые ноги. — Надо бежать!

С этими словами Ланс рванул вперед, но его тут же заключили в воистину медвежьи объятья.

— Что с тобой Герберт? — лесничий явно был обеспокоен. — Оно напало на тебя? И зачем бежать?

— Как зачем... — и тут Герберт понял, что не чувствует того всепоглощающего ужаса, сдавливающего его сердце в ржавых тисках. Он вполне нормально себя чувствует, даже не волнуется нисколько. — Эээ, действительно, не надо. А что вы здесь делаете? На экскурсии, что ли?

— Нет! Это что ты здесь делаешь? — закричал Поттер, сжимая кулаки.