Не искавшие приключений

Новость действительно было трудно переварить, гораздо труднее, чем крохотное пирожное. Но кое-что хорошее, по размышлении, отыскалось. Я узнала, что, во-первых — жуть не мерещится, во-вторых — видения являются при участии Зи. Контролируемое уже не так страшно, осталось разобраться, как это настроить, иначе разорюсь на целителях. А еще — так, мелочь: свыкнуться с мыслью, что подобная мерзость скрыта ото всех, кроме меня.

Вспомнились слова канцлера: "…по официальной версии…"

"Тараканы в мозгах — реальны.

Ой, мамочки…

Что, если беднягу-мага заставила открыть артефакт та же тварь?.."

Кто-то толкнул наш столик, налетев на него с разбегу.

— Малыш, — строго спросила Гортензия, — ты заблудился?

— Нет. Здравствуй, няня Ала, я скучал по тебе!

* * *

Я подняла голову — и порадовалась, что сижу, иначе бы точно упала. Не от удивления — от натиска, с которым меня заключили в объятья. После этого удивилась: не ожидала, что тролли придут в подобное заведение. Но никакой ошибки не было: рядом стоял мой бывший воспитанник Тууфи в матросском костюмчике. Я обняла малыша в ответ:

— Очень рада снова видеть тебя.

— Ой. Что это я! — Тууфи разжал руки и торжественно прокашлялся:

— Прими глубочайшие соболезнования в связи с кончиной твоей прабабушки. Надеюсь, она упокоилась в облачном лесу и присмотрит оттуда за вашим родом. Я все правильно сказал?

— Чего?! — подскочила Гортензия. — У тебя еще и бабушка умерла? И ты молчала?

Пришлось дать подруге пинка, широко улыбнувшись на публику:

— Потом объясню.

— Няня Ала! — кто бы ни занимался воспитанием мальчика в мое отсутствие, отучить его дергать за рукава пока не удалось. — Хочешь секрет? — не дожидаясь согласия, он притянул меня ближе и сообщил радостным шепотом, от которого лишь чуть-чуть заложило ухо:

— У меня новая мама!

Тууфи ткнул пальцем в ту часть зала, где располагались самые престижные столики. Там отдыхала не просто элита — элита элит.

Среди этой элиты обнаружилась дева-тролль, еще недавно служившая в парке статуей.

Нужно признать: человеческую женщину Риска изобразила даже лучше, чем воина. Над ее образом явно трудились многие, и результат получился невероятный. Стильная круглая шляпка полностью скрыла недостаток волос, а покрой элегантного платья — отсутствие бюста. Макияж обозначил нос, сделал губы полнее, скулы — выше, глаза — выразительнее. Природная белизна кожи отлично это дополнила: Риска была похожа на ожившую фарфоровую куклу — настоящее произведение искусства. Статное и весьма рослое произведение, рядом с которым счастливый супруг выглядел совсем невысоким. Куда более высокие и очень человеческие мужчины смотрели на Риску с нескрываемым интересом. Спутницы мужчин — по большей части без интереса, зато с черной завистью. Длинная нить бесценного алого жемчуга, небрежно завязанная узлом по последней моде, стоила, как несколько породистых скакунов. Или средних размеров дом. Риска не видела завистниц в упор, она улыбалась, болтая с супругом. А вот жест Тууфи заметила — удивительная избирательность. Дева-тролль радостно замахала мне:

— Авла! Здоро'во! Как житуха?

— Спасибо, хорошо. Как у вас дела?

Ристинкка вскинула руку с поднятым большим пальцем:

— Нормуль! — и снова махнула, едва не сбив с ног официанта. — Сына, иди сюда!

Тууфи помчался на зов. В этот раз официант успел отскочить вовремя.

"М-да. Манеры в этой семье еще шлифовать и шлифовать. Но ведь и Бергюз не сразу построили. Уверена, в конце концов господин Олгот, подобно мифическому ваятелю, доведет свою ожившую статую до совершенства."

— Тот самый вдовец? — подруга заговорщицки подмигнула.

— Гортензия! Ни слова больше!

— Ага. Только три, ладно? Тролли всем покажут! — Зи откопала в сумочке карандаш и принялась рисовать на салфетке набросок платья, то и дело поглядывая на Ристинкку. Оторвалась, посмотрела на меня с улыбкой:

— Не понимаешь? Он откроет ей дорогу в высший свет, а она порвет их там всех, как хаунд кролика.

"А ведь Зи права. Не удивлюсь, если через день-другой слова "нормуль" и "житуха" станут модными у золотой молодежи."

Господин Олгот из'Эхэ встретился со мной глазами и чуть заметно кивнул. Его торжествующий взгляд лучше любых слов говорил: "Да. Мы можем быть счастливы в вашем мире."

Кажется, закатое солнце за окнами засияло чуть ярче. Или на душе стало чуточку лучше? Наверное — и то, и другое.

И, наплевав на правила поведения, мы подняли за все хорошее тост нашими чайными чашками.

Интерлюдия 4

Огонь не простит и земля сохранит

Проклятье войны, что на всех нас лежит.

Уходят минуты, и дни, и года.

Забудет лишь воздух. Простит лишь вода.