Не искажая Слова Божия…

Между прочим, эти две отрицательные частицы или сочетание с ними, вводя вопрос, ожидают различную на реакцию него. Он скорее обращен к существующему факту и предполагает утвердительный ответ. Например, на вопрос "не двенадцать ли часов в одном дне?" (Ин 11:9) ответ может быть дан только положительный. Частица те, напротив, либо опровергает сказанное и подразумевает ответ "нет", либо выражает сомнение в истинности его. Например, в Ин 18:35 Пилат спрашивает: "Разве я иудей?"

Сама форма вопроса указывает на то, что Пилат вопрошает о чем — то, но суть его свидетельствует о том, что задающий вопрос с негодованием отвергает саму мысль о принадлежности своей к иудеям. Поэтому ответ может быть только "нет".

Размышления Маршалла созвучны тем, которые мы встречали в грамматиках. Бертон в своей книге "Синтаксис наклонения и времени в греческом НЗ" утверждает: "Все, что говорится относительно простых отрицаний ou и me, справедливо также и для словосочетаний с ними, когда они употребляются отдельно… В вопросах, на которые можно дать утвердительный или me, справедливо также и для словосочетаний с ними, когда они употребляются отдельно… В вопросах, на которые можно дать утвердительный или отрицательный ответ, ou употребляется с изъявительным наклонением для указания на то, что предполагается утвердительный ответ; и те подразумевает ответ отрицательный" [Burton 1966, с. 178–179]. Гочиус соглашается с данным высказыванием: "me с глаголом в изъявительном наклонении вводит вопрос, который требует отрицательного ответа… Ou (оик, ouch) и ουχηι иногда вводит вопрос, который предполагает утвердительный ответ…" [Goetchius 1965, с. 229–230]. Другие грамматики, такие как Бласс — Дебрюннер, Дана и Манти, Робертсон и Дэвис, Тернер содержат аналогичные по сути выводы.

Однако, как бы ни были справедливы данные утверждения, им не удается отразить полный набор данных по двум аспектам. Во — первых, они не учитывают разницу между действительным и риторическим вопросами и, в особенности, тот факт, что риторический вопрос вовсе не подразумевает никакого ответа, а служит совершенно другой цели. Во — вторых, существуют такие риторические вопросы, использующие ou, которые в случае изменения их на утвердительные высказывания, будут передавать неверную информацию, а если их превратить в отрицательные предложения, также исказят смысл. Поэтому нам кажется, что будет целесообразным особо рассмотреть частицы ou и me, принимая во внимание различие между разными типами вопросов.

Ou и me в вопросах

Авторы новозаветных текстов, когда им требовалось сформулировать вопрос, требующий утвердительного или отрицательного ответа, стояли перед выбором: использовать или нет отрицательные частицы ou и me. Если они выбирали второе, то вопрос не говорил ничего об отношении автора к ответу — он был нейтральным. В первом же случае употребление ou или me указывало на то, что автор знает ответ (по — русски это носит название "наводящий вопрос"). Поскольку автор, писавший на греческом койне, должен был сделать выбор, причем довольно ответственный, он, по — возможности, должен получить отражение в переводе. (Цитата из Маршалла предлагает, как это именно можно сделать, рассматривая вопрос Пилата "Разве я иудей?") То, как эта разница отражена в русском языке в настоящих вопросах с ou и me или без них, проиллюстрируют следующие примеры:

Мф 9:28 "Веруете ли, что Я могу это делать?" В этом вопросе не используется отрицательных частиц, поэтому ответ на него предложить трудно.

Ин 9:8 "Не тот ли это, который сидел и просил милостыни?" Этот вопрос был задан соседями слепого, которые знали его до его исцеления. В греческом тексте вопрос начинается с ouch, что указывает на то, что соседи сами знали ответ на свой вопрос: "Да".

Ин 4:33 "Разве кто принес Ему есть?" Этот вопрос учеников вводится частицей те, которая показывает, что они слабо верят в возможность того, что кто — то принес еду Иисусу.