Не искушай меня

Я подняла руку и махнула ею на прощанье, а Лэндон помахал мне в ответ. Внутренности скрутило узлом, что мы бросили мальчика одного с дядей. Могу себе только представить, что испытывает Макс, всякий раз, когда возвращается отсюда домой.

— В машину! — грубо велел мне Макс, придерживая для меня дверь. Все его тело потряхивало, а глаза излучали безумный блеск.

Я забралась внутрь. Макс захлопнул за мной дверь, и затем сел в машину сам. Он стукнул кулаками по рулю и закричал. Крик шел из глубины его души и прозвучал крайне болезненно, и мне захотелось коснуться Макса, успокоить его. Но что-то подсказывало мне, что в данный момент мое утешение будет неуместно.

Быстрыми отрывистыми движениями он завел машину и, не проверив дорогу, сорвался с места.

— Я ненавижу этого мудака! — взвыл Макс, резко сдавая вправо, затем влево, пока ехал обратно к себе на квартиру.

— Однажды я пришибу этого ублюдка! Когда Лэндону больше не нужно будет там жить, я закопаю его глубже, чем хоронят покойников, — бушевал Макс, пытаясь влиться в поток машин.

Мое сердце перепугано билось в груди. Я беспокоилась о том, как мы доберемся до квартиры. Но ничего не стала говорить. Мне не хотелось принять его гнев на себя.

К тому же, чутье подсказывало мне, что он не станет слушать ничего из того, что я могла бы ему сказать.

Подъехав в дому, я пыталась догнать Макса на лестнице. Он не стал ждать меня.

Он направился прямиком в спальню, не останавливаясь, чтобы включить свет или снять куртку. Утренний Макс исчез.

Выдернув ящик прикроватной тумбочки, Макс швыряет его на пол. Он опускается на колени и поднимает коричневый пузырек, который всегда хранит там, и который, как я надеялась, ему никогда больше не понадобится.

Все теплые, волнующие чувства, которые окутывали меня весь день исчезли, растворившись в страдании и боли, пока я наблюдала, как Макс высыпал на ладонь несколько таблеток и закинул их себе в рот.

Когда он начал разжевывать их, раздался отвратительный хруст.

Затем он вытряхнул еще несколько, и они последовали за первой парой.

Только после этого, он поднял голову и понял, что я все еще рядом.

— Иди домой, Обри, — произнес он устало, и встал, чтобы сразу же лечь в кровать.

— Почему? — не удержавшись, спросила я. я сама не поняла, что конкретно подразумевал мой вопрос. Почему он позволяет дяде так доводить себя? Почему его первым порывом было прийти домой и наглотаться таблеток? Почему он не обратился ко мне, когда оказался расстроен? Почему я вынуждена вечно соревноваться с гадостью на дне бутылочки? Он же говорил, что я нужна ему, что он хочет меня! Но к кому он повернулся, когда ситуация приняла неудачный поворот?

Почему ему недостаточно одной меня?

Макс покачал головой, и прикрыл глаза рукой.

— Просто иди домой, — повторил он глухо.

С грустью смирившись, я ушла, не в силах наблюдать, как он проваливается в темную дыру, в которую сам же отчаянно пытается себя столкнуть.

Глава 23

Макс

Хотелось бы мне, чтобы одной только Обри было достаточно.

И, хотя я не в силах оставаться вдали от нее, хотя мне постоянно хочется быть рядом с ней, я не могу позволить себе полностью зависеть от нее.

Почему я не могу позволить себе быть с ней, когда оказываюсь на самом дне, когда падаю и разваливаюсь на части?

Я мужчина, расколотый на две половины. И та половина меня, которая жаждет быть с Обри, сражается с той, которой нужно нечто совершенно иное.

Когда мы с Обри вместе, я не слышу этот шум в голове. Мое тело не истязает столько знакомая мне потребность. Я не в состоянии думать ни о чем, кроме своего желания раствориться в этой девушке.

Она — мой бальзам. И пока она со мной ее руки, губы, улыбка и смех — единственный наркотик, в котором я нуждаюсь.

Но только до тех пор, пока меня не одолевает гнев. Тогда я нуждаюсь в чем-то большем, нежели спокойствие, которое мне дарит Обри, чтобы заглушить ярость, бушующую во мне.

И когда Обри уйдет, она займет ее место.

И ярости не нравится, когда ее игнорируют. Она воет у меня в голове, скручивает все внутренности в узел. И мне нужно успеть ублажить ее, прежде чем она съест меня живьем.

В таки моменты отчаяния, я только рад сдаться ей. Такое впечатление, что часы, проведенные с Обри — это плотина, а когда она уходит, вода вырывается на свободу, беспощадно сбивая меня с ног. Сопротивление причиняет боль, поэтому я не сопротивляюсь.

Поначалу мне была нужна всего одна таблетка, чтобы словить кайф. Потом две, а затем и все три…

Сейчас мне необходимы целых четыре таблетки, прежде чем я начну испытывать некое подобие блаженства, которое с легкостью заменяет мне всё и вся.

И на какое-то время даже Обри.

Они по разные стороны баррикад: Обри и наркотики. И оба претендуют на меня, а я нуждаюсь в обоих. Но они не могут мирно сосуществовать вместе.

Я вынужден прятать наркотики от Обри. Мне приходится вести себя крайне осторожно. Я понимаю, что она ненавидит их из-за того, что случилось с ее сестрой. Когда дела касается наркоты, Обри очень категорична.