Не искушай меня

Когда Зоя оказалась в пределах досягаемости, Люсьен потянулся, чтобы схватить её за руку. Он наступил ей на шлейф, его сапог запутался в подоле платья, лишив её равновесия. Она упала, и он за ней, прямо на неё.

Когда они повалились на землю, с него упала шляпа. Краем глаза он видел её шляпку, откатившуюся в сторону. Под его рукой поднималась и опадала её грудь от тяжёлого дыхания. Он приподнял голову и грудную клетку, чтобы не давить своим весом, но полностью её не отпустил.

Влажные кудри прилипли к вискам и возле ушей. Её кожа порозовела от напряжения. Зоя хмуро смотрела на него, сверкая голубыми глазами.

– Какого чёрта с тобой случилось? – спросил Марчмонт.

Её руки поднялись. Инстинктивно он отпрянул назад. Но она не стала выцарапывать ему глаза или бить, как он ожидал. Зоя запустила пальцы в его волосы и обхватила его голову. Она потянула, приближая его лицо к своему, и поцеловала прямо в губы.

При первом прикосновении Люсьен ощутил лёгкий шок, который испытывал днём ранее, но сильнее и глубже на этот раз, как будто он притронулся к электрической машине. Но на этот раз он не отстранился. Её губы были мягкими и тёплыми, её запах и вкус разлились в нём, сладкий и чистый и тёплый, словно летний сад.

Казалось, в нём начался мятеж чувств. Герцог не знал, что за чувства и не хотел знать. Вокруг них стояла весна, прохладная и влажная, но Зоя на вкус была как лето, и он жаждал её жара. Её руки скользили по подбородку, и губы требовали большего. Она постепенно становилась всё настойчивее и ласковее, и Марчмонт охотно сдался.

Его разум затуманился, он забыл обо всём, кроме её тепла, запаха и вкуса. Зоя обвела языком контур его губ, и его охватил уже знакомый шок: наплыв удовольствия в ответ на приглашение.

Все его чувства отвечали ей, вопя «да». В тепле и правильности их поцелуя весь кавардак чувств – злость и страх, разочарование и смятение – переплавился в простую непреодолимую потребность.

Люсьен опустился на неё и обнял её. Он перекатился на спину, и она последовала за ним. Без колебаний, без раздумий. Только «да».

Мир исчез. Не осталось ничего, и ничто не имело значения, кроме дразнящего и мучительного поцелуя, медленно углублявшегося. Исчезло всё, и ничто не имело значения, кроме изогнувшегося в готовности тела, прильнувшего к нему.

Марчмонт повёл руками вниз по её спине и вверх, очерчивая линию позвоночника, наклон плеч и изгиб шеи.

Руки Зои двигались по нему в той же решительной манере, как её уста заявляли права на его губы. Он чувствовал эти прикосновения каждой клеткой своего тела. Одежда не мешала. Он остро ощущал собственную кожу, все нервные окончания трепетали.

Сердце Люсьена билось всё чаще, дыхание участилось, и жар прокатился по телу. Он скользнул рукой по её талии и животу, немного выше, обхватив грудь. Она замурлыкала ему в губы, и их стон смешался. Её губы и руки блуждали так же дерзко и собственнически, как его собственные – через плечи и спину, под сюртук, затем остановились на ягодицах, чтобы прижать его к себе и потереться об его затвердевший член.

Он оторвался от поцелуя ровно настолько, чтобы снова перевернуть её на спину. Зоя рассмеялась глубоким гортанным смехом, и его ответный смех был хриплым. Люсьена пьянило тепло её вкуса и прикосновений, и он в опьянении хотел всего и немедленно.

Он потянулся вниз, чтобы задрать ей юбки.

Марчмонту послышалось что-то, очень издалека, но оно исчезло из его сознания, как только рука Зои скользнула ниже пояса, где эрекция распирала клапан его брюк. Это прикосновение опустошило то, что оставалось от его рассудка. Люсьен сжал в кулак её плотные юбки и потянул кверху. Он забрался рукой под ткань и провёл вдоль ноги, обтянутой чулком.

Герцог слышал какой-то шум, но он не имел значения. Значение имела его рука, движущаяся вверх по чулку. Имели значение тепло её кожи под ним и прекрасный изгиб ноги.

– Силы небесные, вы совершенно стыд потеряли!

Часть его сознания восприняла слова, но они ничего не значили. Это был шум, воронье карканье. Его рука продвинулась дальше.

– Прекратите!

Хлоп.

– Прекратите! Помоги мне, небо, это словно разнимать собак!

Хлоп.

– Слезайте!

Что-то ударило его по голове. Хлоп.

– Немедленно! Вы меня слышите? – Хлоп. – Сию секунду слезайте с неё! – Хлоп. – Слезайте!

Черт побери. Только не идиотка-горничная. Только не сейчас. Из какого адского огня она явилась?

Он убьёт горничную и сбросит её тело в Серпентин.

Марчмонт скатился с Зои.

Да, горничная была там, но вне досягаемости. Его атаковала не она. Джарвис стояла, со сгорбленными плечами и кулаками, прижатыми ко рту, в нескольких футах позади и справа от Присциллы, чей громадный живот колыхался, пока она размахивала плотно свёрнутым зонтиком.

– Вы окончательно лишились рассудка? – кричала Присцилла. – Великий Боже, Марчмонт, что с Вами случилось? Кувыркаться с моей сестрой в Гайд-Парке? Как собаки? Что люди скажут?

Глава 8