Не искушай меня

– «Убирайся, замарашка», сказали бы они, – заметила Зоя. – «Ты зачем сюда пришла? Здесь тебя никто не хочет». Они меня обзывали. Запирали в кладовках. Устраивали глупые розыгрыши. Они похожи на злых детей. Но этим женщинам никогда не позволялось повзрослеть, по-настоящему. А это просто ничто.

Она качнула головой, и перья закивали.

– Для тебя, может быть, ничто, – возразил Марчмонт. – А для меня не ничто.

– Никто здесь не может мне помешать или помочь, – сказала Зоя. – Ты привёз меня сюда. Всё остальное зависит от меня.

Взгляд её голубых глаз прошёлся вверх по лестнице. Перегородка разделяла её, так же как и первую площадку, где лестница расходилась надвое. Часть толпы двигалась вверх по одной стороне, в то время как другая спускалась вниз. Казалось, что никто не двигается, но это было нормальным.

– Им придётся потрудиться, чтобы сторониться, когда мы будем взбираться по лестнице, – проговорила Зоя. – Будет забавно.

Герцог так не думал.

Три четверти часа занял подъём от начала лестницы к вершине. Процессия двигалась медленно через четыре зала, и когда они добрались до прохода, она смогла увидеть через открытые двери: колышущиеся перья, некоторые из них цветные, большинство белые, кружевные ленты на шляпах, свисающие на плечи дамам, драгоценности мерцают на свету, и пенящиеся платья всех цветов радуги.

Это было прекрасно, и само зрелище сделало Зою счастливой. Она была дома, среди своих людей – даже если некоторые из них были против неё.

С ней был Марчмонт, её рыцарь, готовый сражаться с драконами ради своей протеже. Он на самом деле выглядел очень опасным, сердито оглядывая собравшихся прищуренными глазами – и при шпаге, никак не меньше.

Но сейчас он не мог сражаться за неё с драконами. Он не мог представить её Королеве. Это должна была сделать мама, и Зое предстояло выглядеть презентабельно.

Они прошли в большой зал, и Зоя, наконец, увидела её: старую и явно нездоровую леди под бархатным, красным с золотом балдахином. Она сидела в бархатном, красном с золотом кресле. Принцессы и фрейлины стояли рядом.

Люди подходили к Королеве, кланялись и приседали в реверансе. Стоящая перед Зоей девушка, пугающе юная, как раз проходила представление. На ней было надето скромное платье цвета слоновой кости.

Но Зоя не была юной девушкой. Она отличалась от них, и было бы глупо притворяться тем, кем она не являлась.

Однако сегодня не был день обычных представлений ко двору, и Зоя не так выделялась среди юных дев с их девичьими платьями. Большинство дам и джентльменов, застывавших перед пожилой особой в бархатном кресле, были ей хорошо знакомы. Королева сказала девушке несколько слов, но едва кивала большинству из кланявшихся и приседавших.

Зоя в восхищении наблюдала.

Перед ними никого не осталось. Мама двинулась к балдахину, прямо за ней шла Зоя. Мама что-то сказала, но она ничего не расслышала из-за звона в ушах.

Не падать в обморок, скомандовала она себе. Ты ведь преодолела такой путь, все эти мили от дворца Юсри-паши, от своего заточения.

Зоя посмотрела в сторону от Королевы, и её взгляд упал на Марчмонта, который стоял вместе с дипломатами. Хотя прекрасное лицо Люсьена оставалось, как обычно, непроницаемым, она различила заговорщический блеск в его зелёных глазах. Она вспомнила, как он назвал её негодницей.

Головокружение прошло, и она опустилась в реверансе, глубоко-глубоко, глубже, чем кто-либо мог сделать, поскольку ей довелось жить в мире, где простираются ниц перед вышестоящими особами, и все стояли выше женщины. Там женщина являлась собственностью, которую можно продать или использовать, или бросить под кнут.

Здесь, по крайней мере, женщина могла быть кем-то.

Зоя опустилась почти до пола, и это было словно погружение в сон, настолько нереально: пожилая женщина под бархатным, красным с золотом балдахином и зеркала с двух сторон, отражающие всё великолепие вокруг – роскошное убранство комнаты и разноцветные платья собравшихся, перья, мерцающие бриллианты и сверкающие канделябры.

Поднимаясь, она заметила озадаченное лицо Королевы и паузу, которая привела атмосферу в безмолвие. Стояла такая тишина, словно весь мир затаил дыхание.

Затем дама в красном с золотом бархатном кресле сказала:

– Мы рады Вашему возвращению, мисс Лексхэм.

Смущённая, совершенно сбитая с толку и растерявшаяся Зоя едва смогла выговорить «Благодарю Вас, Ваше Величество», поскольку ей вбили в голову, что это самое безопасное из всего, что можно говорить. В любом случае, она бы не смогла сказать ничего иного, потому что была поражена словами Королевы не меньше, чем ударом грома.

Рады Вашему возвращению.

Королева Шарлотта продолжила:

– Вы нам напомнили нашу добрую подругу, Вашу бабушку. Будем рады снова Вас видеть.

Зоя поняла, что это был сигнал к отступлению. Она пробормотала слова благодарности и начала пятиться. Запрещалось поворачиваться спиной к Королеве.