Не истинная. Нейтрал

— Да. Матушке я рассказал, однако, сама понимаешь, далеко не всё. Также прошу пока не рассказывать об этом остальным детям. Я сделаю это сам.

— Как вам будет угодно, Дир.

— Нет, — отрицательно покачал он головой.

Я подняла на него недоумевающий взгляд. Отец увидел моё замешательство и слегка усмехнулся. Затем быстро пересёк помещение и приложил большой палец к моему лбу, а в его глазах клубилась тьма. Я начинала нервничать с каждой секундой всё больше.

— Я, глава рода Оверглайнэйв, признаю право войти в семью Ангелину, той, что является родственной душой из другого мира — Агелии. Отныне твоё имя — Агелия-Ангелина Оверглайнэйв из рода Лигриммис.

Я начала слегка покачиваться в такт его монотонного голоса. Он вырисовывал какие-то узоры на моём лбу, отчего на нём появлялись тёмные сгустки. Они появлялись так же быстро, как и исчезали, впитываясь в кожу и растворяясь под влиянием его слов.

От головокружения и непрекращающегося звона в ушах мне становилось всё хуже. Внутри меня бушевала буря, и меня мучила дикая жажда. Казалось, что я вот-вот потеряю сознание. Я пыталась сосредоточиться на дыхании, чтобы успокоить волнение, но в тишине любой звук отдавался громким эхом в моей голове.

Каждое прикосновение было болезненным, внутри разгоралось пламя, которое выжигало всё мое нутро, а моя кожа стала особенно чувствительной к этому воздействию. Тьма рисовала свою пентаграмму прямо в моей душе, не обращая внимания на мои метания, а я захлебывалась этими ощущениями.

— Родители твои — Кристиан и Корнелия Оверглайнэйв. На твоём пути есть семья и наш род. Ты имеешь те же права, что и остальные члены семьи, и это наше решение, — официально проговорил он, делая последний штрих узора, а тёмные сгустки быстро впитывались в кожу.

Когда мужчина договорил, я поморщилась от усилившейся боли в груди. Дыхание на мгновение спёрло, отчего я наклонилась вперёд, пытаясь сделать вдох, прикрыв рот ладонью. Но это состояние пропало так же быстро, как и появилось, словно ничего и не было.

— Ч-что это значит?

— Это значит, что мы приняли тебя. Ты не замена Агелии, но ты отныне также являешься частью нашей семьи. Носи с гордостью наше имя и не забывай, что означает наш род изначальный.

— Д-да, я п-поняла, благодарю, — прошептала я, пытаясь встать ровно.

— Не стоит, со временем раны зарубцуются, однако потребуется время. Гели, с тобой в этом мире также обошлись жестоко и несправедливо. Я понимаю, что тебя выдернули из другого мира, но надеюсь, ты решишь остаться рядом и направлять свою младшую сестру, где мы не в силах это сделать.

— Амелию я не оставлю…

— Я рад, пойдём, твои подопечные уже ждут, — сказал он и направился к двери, но потом слегка обернулся. — Ты уверена в своём решении?

— Да, оно неизменно.

— Хорошо, пусть так, — тихо произнёс мужчина.

Когда мы пришли к рабам, они уже стояли на коленях. Все рабы были уже зафиксированы артефактами, но никто даже не пытался сопротивляться. Я мысленно порадовалась той картине, что мне открылась, ведь все были в удовлетворительном состоянии, как душевном, так и физическом. Некоторые даже смотрели на нас с неким благоговением, отчего я была немного шокирована.

— Ты знаешь, что нужно делать? — уточнил отец, не мигая глядя на одного конкретного мужчину, сидевшего немного поодаль.

Я перевела взгляд туда, куда смотрел отец, и увидела метаморфа. Как бы чего не учудил этот экземпляр…

Они не сводили друг с друга глаз, словно играли в гляделки и старались одержать некую победу. М-да, ладно, лезть в мужские дела — себе дороже.

В какой-то момент Ноиль заметил, что я смотрю на него, и одарил меня многообещающим взглядом. Ох, уж эти полунамёки, полувзгляды, в страшном сне привидятся. Его мотивы до сих пор тайна, покрытая мраком. Я же вроде точку поставила, а тут, похоже, многоточие, у мужчины так вообще осталась запятая…

Ой, чую, не к добру всё это, божья тварь под плинтусом, как знала, надо было дихлофосом его! Вот бы разойтись по дальним берегам и более не знать друг друга, ага…

— Д-да, — проговорила я, слегка поморщившись от этой картины. — Но… Мне произносить наречённое имя?

— Именно, иначе магия не ответит на твой зов.

Я быстро кивнула и подошла к одному из рабов, к тому самому эльфенку, которого впервые увидела в комнате ожидания. Он остался таким же хрупким и нежным мальчишкой, но сейчас был полностью здоровым с сияющей улыбкой.

— Потерпи, — прошептала я и взяла его за руку, на которой была рабская печать. Положив свою ладонь на пентаграмму, я также тихо произнесла заученные до дыр фразы: — Дарую свободу, от уз освобождение, печать я снимаю, и отныне, Амаэль, ты не связан оковами с Агелией-Ангелиной, хозяйкой твоей. Твой долг выплачен, и бремя разрушено, ты волен в судьбе, и отныне имя твоё принадлежит только тебе.