Не изгой

Я резко отвернулась и оттолкнула его.

— Не надо!

— Он… что? — От Ката.

Чед уже сбирался уходить, но остановился и обернулся.

— Это. — Он должен был знать. Я уже говорила ему, но он должен был знать. — Со мной не раз случалось такое дерьмо. Это последнее в длинном списке дерьмовых событий, которые произошли со мной, и я думала, что с этим покончено. Я думала, когда она умерла, и когда я уехала, и когда мне стало лучше, я думала, что все наладится. Я все еще здесь! Я все еще в полицейском участке, потому что мой отец помог моей матери принять передозировку. Он убил ее, и он не имел права! Не. Имел. Права! НЕ ИМЕЛ ПРАВА!

Я вспомнила те дни.

Обрывки воспоминаний. Они были бессвязными.

У нас закончился шампунь.

Я пользовалась мылом с заправки, расположенной в квартале от дома.

Я вспомнила, как у меня урчало в животе, пока не дошло до того, что урчание прекратилось. Временами мне казалось, что он перестает работать.

Я вспомнила холод.

Я забыла про холод, до настоящего момента.

У меня не было одеял.

Она забрала их, но я так и не поняла зачем. Она просто забрала.

И она была холодной.

Я не имею в виду температуру.

Я просто хотела, чтобы меня кто-нибудь согрел.

— Пойдем домой, Шай.

Я больше не была оцепеневшей.

Столько мыслей и чувств переполняли меня сейчас, но я услышала и подняла голову.

Мне было грустно. Я больше не хотела грустить.

— Ты использовал мое прозвище.

Он криво усмехнулся, но для меня это была самая прекрасная улыбка на свете.

Взяв меня за руку и обхватив двумя пальцами мои, он пробормотал:

— Я могу называть тебя Шайн? Мое собственное прозвище для тебя.

Шайн.

Мне оно понравилось.

Шани (прим. переводится как Сияние).

Внутри меня образовалась воронка ветра. Во мне был свой собственный торнадо. Он кружился и кружился, и, наконец, от прикосновения его руки, начал покидать меня. Я была совершенно опустошена внутри, это были всего лишь последствия той бури.

Я крепко обхватила его два пальца и не отпускала.

Мне нужно было держаться.

— В детстве она была изгоем. Она сама мне об этом сказала. Она оставалась изгоем, как и я. Она стала изгоем, но, — тихий смешок вырвался из моего горла и оборвался. Мне казалось, что он забирает с собой остатки ветра, оставляя во мне пустоту. — Тогда я никогда не чувствовала себя изгоем, но так оно и было. — Я смотрела на него, не чувствуя ничего, кроме внутренней пустоты. — Тогда я была одной из них, но не чувствовала этого. Теперь я не одна из них, так почему же я чувствую себя такой?

Его глаза потемнели, и он шагнул ко мне, притягивая к своей груди. Он обнял меня одной рукой, крепко прижимая к себе, и наклонил голову. Его губы коснулись моего лба. Затем моих щек. Затем моих губ. Затем моего горла, и его дыхание щекотало меня.

— Я не могу говорить о том, каково тебе было тогда, но могу рассказать тебе о том, что происходит сейчас. И сейчас все хорошо. Сейчас у тебя есть Саша и Мелани. У тебя есть Реба и Бумер из «Еда для всех». У тебя есть все ребята из «Еда для всех». Они все заботятся о тебе, и у тебя есть я. — Он обнял меня еще крепче. — У тебя есть весь я.

Есть.

Его дыхание согрело меня.

Он согрел меня.

***

Это было позже, по дороге домой.

Мы собирались в дом Ката.

Я не знаю, что случилось с Чедом. Мне было все равно. Кат сказал, что Чед собирался позвонить Натали, и он был уверен, что муж Натали поможет Дику, чем сможет. В некотором смысле это была карма, но Кат также заверил меня, что мне не нужно беспокоиться о том, что Чед скажет что-нибудь о своей шее.

Но примерно в то время, когда Кат сворачивал на свою улицу, меня осенило: если бы моя мама не умерла, что тогда?

Поехала бы я к своему дяде? Стало бы мне лучше? Поехала бы я в «Силвард»?

Оказалась бы я там, где сейчас, с Катом?

Наверное, я никогда этого не узнаю.

Но две вещи я знала точно.

Я влюбилась в Катлера, как только увидела его в первый раз, и я люблю его до сих пор.

Я буду любить его всю оставшуюся жизни.

Я солгала. В конце концов, я знала три вещи.

***

Коала-сестра: Я люблю тебя

Коала-брат: Аналогично.

Глава 55

Кат

Три месяца спустя

— Она очаровательна.

Моя мама шептала/шипела мне, сжимая мою руку.

— Я знаю, мам.

Она встала на цыпочки, притянула меня к себе и закричала-прошептала мне на ухо:

— Очаровательна, Катлер! Очаровательна.

— Я знаю.

Ее рука сжалась сильнее.

— Ты слишком долго держал ее вдали от нас.

Это была не та реакция, которую я ожидал услышать в тот день, когда мои родители впервые встретились с Шайенн.

Они прилетели к началу плей-офф. Мы собирались встретить их в аэропорту, но они настояли на том, чтобы арендовать себе автомобиль. С ними были Дилан и Джеймисон, и впервые они не собирались останавливаться у меня.

Они всегда останавливались у меня.

— О нет, — сказала мне моя мама во время нашего разговора об этом. — Тогда у тебя не было подруги.

— Она не подруга. Я люблю Шайенн. Однажды она станет моей женой.