Не хочешь по-хорошему?

— Замерзла? — голос звучит тихо, а легкая хрипотца в нем заставляет мой пульс снова ошибиться. Арман цепляет края полотенца и притягивает меня им как арканом беря в плен своих сильных горячих рук. Только вот я уже протрезвела и мне почти стыдно за те переглядки, ведь разум-то вернулся на родину. — Дрожишь вся…

— Все нормально, — кошусь в сторону Орловых, и вдруг понимаю, что эти двое сбежали. Просто кинули меня тут наедине с Хасановым, вот предатели! — Пойдем, по дороге согреюсь.

Но он не дает сдвинуться ни на шаг, лишь крепче сжимает, притягивая еще ближе.

— Ты красивая, — смотрит на меня задумчиво и отводит мокрую прядку с моей щеки. — Только губы посинели…

И не давая мне опомниться, склоняется и целует. Мои губы, и правда, ледяные и на контрасте с его горячими это кроет диким возбуждением, и голову кружит еще сильнее. Его колючая щетина царапает мою кожу, но мягкость его губ и настойчивость языка отвлекает от этого острого ощущения, и от сладости поцелуя дыхание перехватывает.

Скорее чувствую, чем слышу его хриплое рычание и подаюсь вперед, приставая на носочки. Голые ноги обдувает бриз, и хочется теснее прижаться, чтобы стало так же тепло как в его объятиях. Сильные руки скользят вниз, обжигая кожу своим жаром, клеймя невидимыми следами, и я поддаюсь наконец давно терзавшему меня желанию и обхватываю широкие плечи Хасанова, повисая на его шее. Полотенце давно спало, но я уже не мерзну и дрожь, которая била тело минуту назад жидким огнем растеклась по венам неся другое, более губительное чувство.

Арман с глухим стоном отстраняется и тяжело дышит, глядя в мои затуманенные глаза.

— С ума меня сводишь… — прижимает мою голову к своей груди, только бы снова не наброситься на мои губы, и медленно выдыхает. — Украсть тебя и увезти подальше отсюда, чтобы никто не мешал…?

Риторический вопрос, и я понимаю, что он просто пытается взять себя в руки. Его сильно кроет, наверно так же как меня. Тяжело дышу и не могу выровнять пульс. Все еще жмусь к груди пахнущей морским бризом и кедром и понимаю, что если бы не Орловы, могла бы так бесконечно стоять тут и просто быть рядом.

Дышать им, цепляться за него, растворяться в нем.

Когда меня успело так повести?

— Пойдем, Света ждет… — выдыхаю в его грудь и высвобождаюсь из объятий.

Арман нехотя расцепляет руки и, подняв с земли полотенце, встряхивает его и протягивает мне. Закутываюсь и подтыкаю на груди, а он понимает мой сарафан и сандалии и не пытаясь больше вторгаться в мое личное пространство идет следом по джентельменски пропустив меня вперед.

И мы, не говоря ни слова, медленно бредем к забору, негласно держась друг от друга подальше.

Чтобы снова не сорваться.

27

Когда мы подходим к беседке, Света и Андрей уже разлвают очередную порцию вина, при виде которой я поморщилась. Кажется, вот только протрезвела и поняла, что едва не наделала ошибок, и снова пить?

Так делают только люди, которых жизнь ничему не учит…

Сажусь на диванчик и цепляю бокал.

— Лин, может тебе футболку одолжить? — Света вопросительно на меня смотрит, удобнее расставляя на столе тарелки. — Переоденешься?

— Нет, спасибо Свет, все нормально, — хотя конечно стоит сходить и сменить мокрый купальник на белый хлопковый сарафан, который сейчас был уложен на спинку диванчика Арманом. Хасанов с Андреем садиться не спешат, они стоят чуть поодаль от беседки и курят. Мой взгляд то и дело норовит скользнуть в их сторону, но я старательно фокусируюсь на Свете и стараюсь не думать о том что Хасанов курит уже вторую сигарету подряд. — Классно здесь у вас.

Оглядываю двор, уютную беседку и безотчетно улыбаюсь. Побывав в таком месте невольно начинаешь мечтать о доме, чтобы вот так же вечерами сидеть под звездным небом и дышать бесконечно чистым летним воздухом пахнущим цветами и скошенной травой.

И Сереже бы тут тоже понравилось.

— Да, этот дом моих бабушки и дедушки. Мы с Андреем просто его достроили и выкупили остальную территорию вокруг, чтобы ни с кем не делить озеро. А то бывало раньше выйдешь утром, а на берегу рыбаки, по три на квадратный метр, — вздыхает и отпивает вина, и я следую ее примеру. — Вот Орлов и психанул.

Не знаю почему, но у этой семьи видимо пунктик насчет купания. Свету из воды наверняка было бы не вытащить, если бы мужчины ни подошли.

— А что, личное озеро это круто, — салютую ей и Светик заговорщически улыбается и, покосившись в сторону мужчин, которые нас не слышат, тихо выдает.

— Не так круто как мужик, который это озеро тебе покупает.

Смеемся тихонько, и я понимаю, что с Орловой не соскучишься.

Вечер течет размеренно, едим шашлыки, пьем дорогое вино и болтаем обо всякой ерунде. Мужчины возвращаются к столу спустя полчаса, устраиваются на свободном диванчике, потому что Света села рядом со мной, чтобы мы могли посплетничать и им ничего другого не остается.

Мясо оказывается безумно вкусным, вино терпким, и я снова расслабляюсь настолько чтобы позволить себе блаженно откинуться на спинку и кайфовать побалтывая босой ножкой. Волосы почти просохли, да и воздух к вечеру поостыл, и мне хочется переодеться.