Не хочу быть полководцем

Словом, хорошо бы все получилось, но не зря в сказках красавиц всегда охранял дракон. Народ, оказывается, просто так ничего не сочиняет. Он все сюжеты черпает из жизни, и я в этом убедился воочию. Вот она, красавица, а вот тебе и дракон. Он же цербер. Он же кощей, который пусть не над златом, но над чином чахнет, все о боярской шапке мечтает. Царь ведь первым делом папашу жены милостями осыпает. Тут же. Прямо на свадьбе. Братьев, если они имеются, в окольничие, а тестя непременно боярином.

Сказал бы я ему, да ведь все равно не поймет, как ни втолковывай, что счастье не в титулах. Даже и слушать не станет, потому что это — его мечта. Кривобокая, косорукая, но мечта, а потому разубеждать бесполезно.

«Эх, Карлсон, не в пирогах счастье», — грустно сказал Малыш. «Вот чудак! А в чем же еще?» — удивился тот.

Так и тут. Нет, республиканское правление, конечно, имеет свои минусы, и предостаточно, но есть у него и существенный плюс — отсутствие каких бы то ни было титулов. Хотя нет, что это я. Если разобраться, то они и там имеются, просто именуются иначе, а так те же яйца, только в профиль. Вот с такими грустными мыслями я и бродил по терему, который день кряду, размышляя, плюнуть на все и уехать или все-таки немного обождать.

Правда, кое-чего за время пребывания у Долгорукого мне добиться удалось. Княгиню, во всяком случае, я успел обаять. Уже на третий день Анастасия Владимировна во мне души не чаяла, да и сам князь мягчел на глазах, особенно когда выяснил, в каких солидных чинах пребывает фрязин — первый помощник Воротынского по выполнению особого государева поручения, и заручился моим обещанием подсобить в столь деликатном дельце, как назначение его юного сынишки Александра на какую-нибудь должностишку при царском дворе. Очень уж Андрей Тимофеевич беспокоился за своего наследника. Честно говоря, обещая это, пришлось несколько превысить свои полномочия, но, учитывая, что Воротынский сейчас без меня никуда, я надеялся, что в таком пустяке князь Михаила Иванович навряд ли откажет.

На мой взгляд, и самого будущего тестя надо переводить из этих мест, граничащих с Речью Посполитой, — уж очень они опасные. Сейчас еще ничего, тихо, а вот лет девять назад, особенно под Невелем, который не столь уж и далеко, всего в полусотне верст к югу, полыхали такие бои — мама не горюй.

Словом, плюсы в моем пребывании в Бирючах имелись, и немалые. Если бы удалось еще разик увидеться с Машей — совсем хорошо, но встреча не выходила никаким боком, как я ни ломал голову, по полночи размышляя, что бы эдакое предпринять. Хоть ты тресни, ни черта не выдумывалось. Получалось, надо собираться в обратный путь, как бы мне ни хотелось подольше побыть подле моей ненаглядной.

В ту ночь я заснул только после того, как прослушал три арии полуночных петухов, решив объявить наутро о своем отъезде, окончательно поставив крест на фантастических планах относительно свидания с Машей. Но выспаться не получилось.

— Боя-яри-и-ин, — заговорщическим шепотом подвывал кто-то над самым ухом.

Глаза открыл — Тимоха. И еще улыбается, зараза. И чего ему в такую рань от меня понадобилось — подождать не мог? Вон и не рассвело даже, так какого рожна?! Сапогом бы кинуть, так ведь нагибаться нужно, а мне лень. Да и не дело это. Командовать — да, но слуга не раб, и унижать человека не в моих правилах.

— Увы, но я не боярин, — мрачно ответил я и повернулся на другой бок, авось удастся заснуть. Хотя какое там.

Снова завывание:

— Боя-яри-и-ин.

Вздохнул я и понял — не отстанет. Да и интересно стало. Не будит он меня обычно — наоборот, сон стережет. Иной раз так подьячих отругает, которым понадобилось выяснить чего-то по работе, — о-го-го. Один раз даже Воротынскому дорогу заслонил, не побоялся. Правда, тот его все равно отодвинул, но ведь заслонил, а тут вдруг…

— Ну что там у нас? — бормочу я сонно. — Ливонцы на Псков напали?

— Не-а.

— Тогда Псков на ливонцев.

— Сызнова ты промахнулся, боярин. Тут дела поважнее будут, — шепчет он, воровато оглядываясь на входную дверь.

Совсем интересно. Что же это для моего Тимохи оказалось важнее военных дел? А я-то, признаться, считал, что для него это самое главное.

— Со свиданьицем тебя, боярин, — наконец не выдерживает он и стоит скаля зубы. Доволен, шельмец.

Сон как рукой сняло.

Глава 11 ПИР ВО ВРЕМЯ ЧУМЫ