Не хочу на физкультуру!

Май в этом году выдался тёплым. Аномальные апрельские морозы отступили, и весна резво вступила в свои права. Ночью и утром было ещё прохладно, днём же солнце припекало так, будто хотело наверстать упущенное. В ответ на долгожданное тепло быстро распустились листочки на деревьях. Кажется, они в один день из маленьких почек превратились в листья и с радостью прорвались на свободу. Деревья сначала робко, потом смелее укутались в зелёные наряды. Запахло весной и в старом особняке. Появились первые цветы в вазонах, заботливо рассаженные ботаничкой, зажужжали насекомые, радостнее запели птицы.

Тем приятнее было проводить уроки физкультуры на улице. Ребята с видимым удовольствием скинули надоевшие куртки и в одних футболках и шортах разминались перед игрой. Как такового стадиона у школы не было, поэтому под спортивные занятия выделили большую ровную площадку на заднем дворе, оборудовали её воротами и сетками. Иногда мячи улетали за каменную ограду, и приходилось засылать быстробегающего ученика за ворота.

Макс посмотрел на скамейку запасных. Там сидели две девочки, освобожденные от уроков физкультуры по медицинским показаниям. Особо болезненными их нельзя было назвать. Скорее всего, мамочки сделали своим чадам справки по знакомству. Школьницы залипли в телефонах, изредка хихикали, показывая друг другу фотографии. Эх, отправить бы их сейчас на пятикилометровый забег! Но нельзя, жалоб потом не оберёшься. Марго будет сверлить его взглядом, от которого у него живот сводит судорогой, и выговор влепит, а то и премии лишит. С неё станется.

– Команды, построились! – физрук дунул в свисток что было сил.

– Максим Алексеевич, нам обязательно играть в футбол? Это входит в учебную программу? – темнокожая Даниель собрала вокруг себя почти всех девчонок из 10Б. Та-а-ак, кажется, бунт намечается.

– Обязательно, Семёнова, – нарочито равнодушно ответил Штурц.

– А маникюр Вы мне будете оплачивать? – дерзко бросила предводительница саботажников.

– И синяки замазывать? – подхватили остальные.

– А чё, Даниель, давай я тебе синяки буду замазывать, – Артём Лысенко не мог пропустить такую перепалку. Парень учился плохо, но был общительным, можно даже сказать, вездесущим, знал всё обо всех в школе. Артёму казалось, что он самый крутой – модная стрижка, густые сросшиеся брови, серьга в левом ухе, но девчонки почему-то так не думали и считали его несерьёзным. Ох уж эти девчонки. Какие же они странные и красивые. Они манили его своей загадочностью. Инопланетянки.

– Синяков боитесь, значит. Ну, хорошо, – Макс оглядел спортивную площадку. – Слушай мою команду! Парни разбиваются на две группы, играют в футбол. Девушки бегут три километра на время. Оценки пойдут в журнал.

– Три километра? – взвыли школьницы.

– Ну, а что? Маникюр теперь вы точно не испортите. И в учебную программу это входит, – сказал физрук и самодовольно улыбнулся. Макс спиной чувствовал, как летят проклятья в его сторону, но ему это даже нравилось.

– Тайсон, иди сюда, – Лысый поманил Виктора к себе.

– Чего тебе?

– Дело есть, – сказал Артём и понизил голос до шёпота. Ребята переговаривались несколько минут.

– А что это мы шепчемся как девчонки, а, Артёмчик? – Даниель Семёнова была не менее любопытной, чем Лысенко, и не пыталась этого скрывать. Темнокожей девушке в белой России жилось неплохо, если не считать пьяных дебилов в подворотнях, кричащих в след "А жопа у тебя тоже чёрная?". Мама пугала её скинхедами, не разрешала гулять в тёмное время. А в остальном всё было здорово – учёба давалась легко, друзья не подводили в трудные минуты, и даже был объект тайного воздыхания.

– Беги свои три километра, не мешай мужчинам разговаривать, – парировал парень с ухмылкой. – Вить, ты чего так побледнел?

Тёма приметил Витю в первом классе, сам подбежал на перемене, познакомился. Высокий пухлый мальчик внушал доверие. Спокойный, основательный Скрябин был полной противоположностью Лысенко, редко доводящего дела до конца. Их тянуло друг к другу как магнитом. Дружба длилась десять лет, из их семнадцати.

– Ты, правда, это слышал? Ничего не путаешь? – спросил Скрябин, сдвинув брови.

– Зачем мне врать? Вот те крест, – ответил Артём и перекрестился для большей убедительности. Новая фишка в его поведении, нарочитая набожность. Крест стал носить поверх футболок, креститься по поводу и без него.