Не хочу в рюкзак

Мария Степановна вошла в класс со звонком. По режиму — урок писем. У Лиды же уроков не было, и смена давно подошла  к концу.

С минуту она постояла возле плотно запертой двери своего класса. Оттуда доносился суховато-твердый голос Марии Степановны:

— На второй странице письма напишем о своих успехах...

Лида поспешно отошла от двери. «Может, я не права, — тоскливо подумала она. — Может, она просто не умеет другими словами? Зачем она говорит: «На второй странице письма»?! Ведь это же письмо! Личное!»

Она прошла длинный коридор, вестибюль, вышла во двор... Она хотела подавить в себе чувство обиды на Марию Степановну, чувство недовольства собой и ею... Ведь работать-то вместе!

Но, задетая разговором в кабинете директора, струна все не успокаивалась.

Молодость! Нечестный упрек! Лида жаждала для себя особой ответственности. А ей в лицо заявили: «Молодая еще...» Она не хотела скидок на молодость. В своем воображении она видела главного инженера металлургического комбината, идущего на первое свидание... Молодость. Она не мешала ее отцу, двадцатилетнему лейтенанту, взять на себя командование батареей...

И все-таки, несмотря на обиду, в глубине души она понимала и директора и Марию Степановну... Велика ты, ответственность за чужих детей! Теперь и на Лидиных плечах лежит она.

VI

Однажды, еще на первом курсе, Лиду премировали поездкой в Ленинград. Она оказалась незабываемой. Но именно там случилось одно малозначительное происшествие, о котором, однако, Лида вспоминать не любила.

Она заблудилась. Причем не в городе, который с самой первой минуты стал для нее понятным и родным. Да и разве можно заблудиться в Ленинграде, когда любой его уголок с детства знаком по книгам, кинофильмам? Лида заблудилась в бывшем царском дворце. Отстала от экскурсии, попала в какую-то расписную полутемную комнату. Заторопившись, толкнулась в дверь. Но оказалось, что она вела в другую, похожую на первую комнату, в которой была точно такая же, до потолка, дверь. Лида открыла и ее. Но каково же было ее удивление, когда картина повторилась! В пятой комнате удивление уже сменилось легкой тревогой, а в седьмой — досадой и растерянностью. Не было слышно ни одного звука, прохлада и сумрак большого здания, в котором никто не жил, окружали ее. Перед следующей дверью Лида стояла уже с чувством безнадежности и неверия. Опустившись на диванчик, обтянутый старинной потускневшей от времени парчой, она долго не решалась двинуться с места.

Позже Лида узнала, что такое анфилада, прочитала об особенностях русской, итальянской и прочих архитектур, но все равно не любила вспоминать о своем тогдашнем чувстве растерянности и тревоги.

Нечто похожее творилось с Лидой и теперь. Дни были похожи друг на друга, и все-таки ежедневно она испытывала чувство, как будто стоит перед запертой, похожей на вчерашнюю дверью, которую надо открыть и за которой неизвестно что может оказаться.

Общее смутное лицо класса постепенно распадалось на отдельные лица с веснушками, с курносыми носами, с упрямыми подбородками. И каждое из них таило в себе загадку.

Теперь, едва попав во двор школы, Лида безошибочно, сразу могла определить в толпе «своих». Или же понять, где они могут быть.

Вот и сейчас. Ребят не было ни в классе, ни в спальном корпусе. Может, гоняют на площадке мяч?

Выловив из толпы коротышку Надю, Лида спросила:

— Где наши, Надя? На площадке?

— Ой, Лидь Фингенна, — обрадовалась Надя. — Я вас не заметила... А наши там, за сараем, змею долбят!

— Пойдем со мной. Девочка засеменила рядом.

«Что было бы, если бы среди детей не было таких, как Надя? — подумала Лида. — Доверчивая, послушная, добрая... И что было бы, если бы преобладали Косовские? Учитель, наверное, с ума бы сошел на третий день...»

Надя не обманула. За сараем действительно собралась толпа ребят.

Лида протиснулась в круг.

Со слезами на глазах тихий Витя Капустин, про которого вся школа знала, что он мухи не обидит, тыкал палкой в темный неподвижный узел. А все кругом яростно кричали:

— Так ее! Бей, заразу! Лида схватила Витю за плечо.

— С нее уже хватит! Дай палку...

Витя поднял влажные глаза, в которых ясно читался страх и отвращение, и с облегчением отдал палку.

Все зашумели:

— ...А мы гадюку в подвале нашли...

— Подыхать приползла.

— А может, она полезная?..

— Зачем же тогда Витя колотил ее? — спросила Лида.

— Пусть Капуста убивать научится, — веско ответил Юрка Косовский.

— Убивать научится?! — растерянно повторила Лида. — Что ты говоришь, Юра?!

— А что? — с вызовом переспросил Юрка. В это время Лиду дернул за платье Витя Капустин и измученным голосом спросил:

— Лидь Фингенна, а вдруг уж, а? Или ужиха, а?

— Пойдемте со мной, — приказала Лида твердым голосом. — Позовите девочек. А змею — на помойку! Быстренько!

— Девчо-о-нки! — заорал кто-то. — Сюда-а! Лидь Фингенна зовет!

Собрав ребят, Лида повела их от сарая. Чьи-то руки отобрали у нее сумку. «Наташа», — благодарно подумала Лида.

Косовский шел где-то сбоку и вызывающе сплевывал на землю.

— Что вы знаете о змеях? — неожиданно тихим голосом, не останавливаясь, спросила Лида.