Не хочу влюбляться!

Следующее школьное утро Александра Белецкого началось с того, что он сразу в гардеробе столкнулся с девчонкой из «Б» с перевязанной рукой. Ему показалось, что она посмотрела на него укоризненно. Его это разозлило. С какой стати? Он предложил денежную помощь, она отказалась, а потому нечего теперь пучить глаза и пытаться выглядеть несчастной сироткой. Он не пожалеет. С некоторых пор он совершенно разучился жалеть. Особенно таких, как эта девчонка. Глазки печальные, невинные, а сама наверняка разрабатывает план, как бы посуровей наказать его за раненую руку. Может, у ее родителей денег куры не клюют, так что лишние ей без надобности.

На следующей перемене Александр опять столкнулся с этой девчонкой. На сей раз она на него вообще не посмотрела, что ему почему-то не понравилось еще больше. Решила додавить презрением? Не на того напала! Ему безразлично ее презрение. Она вообще ему безразлична. Он даже не помнит, как ее зовут, хотя одноклассница наверняка называла имя этой особы и, возможно, фамилию. Впрочем, он не помнит и как зовут одноклассницу. Вот это нехорошо. Вдруг придется обратиться… Хотя… зачем ему к ней обращаться? В классе полно парней.

На большой перемене в столовой эта девица с рукой села со своим салатом почти рядом с Белецким. Да что же это такое? Интересно, что ей надо? Похоже, она его преследует. И чего собирается добиться?

Александр внимательно оглядел настырную девятиклассницу, которая сидела к нему боком. Нет, пожалуй, с деньгами в ее семье напряженка. Кроссочи на девчонке старенькие, джинсики – тоже. Пиджачок – вообще никакой. Может, все же еще раз предложить ей денег? Отец обязательно раскошелится – это ж ясно. Впрочем, не стоит. Кто она такая, чтобы он предлагал ей одно и то же два раза. Отказалась – пусть теперь кусает локти… своего задрипанного пиджака.

Белецкий понес грязную посуду в мойку и опять столкнулся с этой же самой девчонкой из параллельного класса. Она аж ткнула его в спину своим подносом. Во дает! Куда он – туда и она! Неужели не понимает, что его не возьмешь подобными женскими, как они тут говорят, примочками! Ее поведение напоминает ему бесполезную беготню вчерашней шмакодявки в рыжей шубке по горке. У него, Александра Белецкого, сердце еще и холодней, чем тот лед, что намерзает на детской горке.

Когда после уроков в библиотеке за Белецким в очередь опять встала девчонка с перевязанной рукой, он готов был взорваться. Не сделал этого только потому, что правила хорошего тона, которые вбивали в голову с раннего детства, не позволили ему начать выяснять отношения прилюдно. Но он дождался преследовательницу в коридоре и, уже с трудом сдерживая себя, спросил:

– С вами… с тобой можно поговорить?

Она удивленно посмотрела на него и кивнула. На плече ее здоровой руки висела школьная сумка, которая сильно раздалась от взятых в библиотеке книг или учебников. Видно было, что она тяжелая. Белецкий не без труда подавил в себе первое естественное желание помочь и предложил отойти подальше от двери. Девочка опять кивнула, отошла к противоположной стене и поставила сумку на пол. Александр удовлетворенно выдохнул: не надо будет думать о том, что собеседнице тяжело.

– Зачем ты меня преследуешь? – после минутного молчания прямо спросил он.

Девчонка, которая до этого смотрела в сторону, опять вскинула на него глаза и глупо переспросила:

– Преследую?

– Именно!

– Почему ты так решил?

– А чего тут решать? Все перемены ходишь за мной, как привязанная! Чего ты хочешь этим добиться?

Девушка как-то непонятно усмехнулась, подняла с пола сумку, повесила ее на плечо и, не говоря ни слова, пошла от него прочь по коридору. Белецкому очень хотелось ее догнать и крикнуть ей в самое ухо: «Все равно ничего не добьешься!» – но он опять сдержался. Он умел сдерживаться. Научиться бы еще вообще ни на что ненужное не реагировать. Пока получалось плохо.

Дома Белецкому пришлось опять разозлиться. Сегодня в квартире явно побывала она. Он всегда чувствовал запах духов этой женщины, хотя она предпочитала свежие, ненавязчивые ароматы. От нее обычно едва-едва пахло духами, но Александр всегда безошибочно определял дни, когда она приходила в гости к отцу. Отец много раз обещал, что больше не будет встречаться с ней в их квартире, но всякий раз свое обещание нарушал. Белецкий-младший злился, негодовал, проклинал и грозился уйти из дома, хотя идти ему было абсолютно некуда. Отец знал это и, наверно, именно поэтому не держал своего слова.