Не хочу влюбляться!

– Так чего мне тогда и рассказывать! Сам увидишь! На тридцать пятом километре от нас в лесу есть питомник, где мой дед елки к Новому году выращивает… Ну и вообще… лесник он… Электрички туда ходят. В лесу отличная лыжня! Можно доехать до Князевой горы, с нее классные спуски. Покатаемся, потом у деда чайку попьем. Надо с ним договориться, когда за елкой приезжать.

– За елкой?

– Ну да, для нашей новогодней тусовки. Сейчас ее еще рано брать, осыплется. Вот мы с дедом и договоримся, когда лучше приехать еще раз.

– А что, позвонить ему нельзя?

– Почему нельзя? Можно! Я уже звонил, что в воскресенье приеду на лыжах покататься. С другом. Так как? Поедешь?

Белецкий замер, во рту у него сделалось сухо и шершаво. Неужели Афанасенков считает его другом? Разве так бывает? Они же почти незнакомы… Нервным движением откинув со лба волосы, Александр переспросил:

– С другом? Мы ж не друзья… Зачем деда обманул?

– Уж прямо обманул! – беспечно откликнулся Толик. – Может, мы с тобой и подружимся заодно! Деду-то что за дело до этого! Так едешь или нет?

– Знаешь… – замялся Белецкий, – у меня вообще-то лыж нет… Мы когда переезжали, много вещей оставили… В общем, не до лыж было…

– Это не беда! У брательника моего возьмем! Ему отец купил, но Макс не любит на лыжах кататься. Ему бы только за компом сидеть, в стреляли да мочилки резаться.

– Ну… тогда поеду… Почему бы не поехать? Говори, когда, куда и во сколько приходить.

Александр Белецкий плохо спал ночь. По большому счету у него никогда не было настоящего друга. Те ребята, которых он считал одноклассниками, друзьями не были. Они все лишь приятельствовали, не более того. Дружба в их кругу считалась таким же атавизмом межличностных отношений, как рудиментарный хвостик у человеческого эмбриона, который потом сам собой исчезает, когда зародыш начинает походить на маленького человека. Одноклассники Белецкого никогда не снисходили до обсуждения отношений друг с другом, поскольку обособленное существование среди них давно считалось нормой. Только тому, кто сам ничего не стоит и не надеется на собственные силы, нужен друг, как костыль или подпорка. Настоящие джентльмены абсолютно самодостаточны. Нельзя сказать, чтобы Белецкий как-то страдал тогда от дефицита общения или одиночества. Ему вполне хватало семьи. Его настоящими друзьями и поверенными маленьких детских тайн были родители. Теперь же, когда семья разрушена, Александр страдал от постоянного чувства дискомфорта. Он думал, что дело только в том, что он не может простить предательства матери, но после предложения Толика Афанасенкова вдруг осознал, что все время после развода родителей ему было очень одиноко. Ему некому стало рассказывать о своих переживаниях и думах, о своих поражениях и победах. Он, что называется, варился в собственном соку. Сразу после развода отец был настолько раздавлен физически и опустошен душевно, что Белецкий-младший как-то сразу для себя решил, что не имеет права досаждать ему своими проблемами. Эти его мелкие проблемы по большому счету таковыми и не были по сравнению с той бедой, что обрушилась на отца. Когда Владимир Анатольевич вошел в норму, Александр уже привык обходиться без него и уже не мог бы без чувства неловкости начать рассказывать ему, например, о том, как тяжко ему в чужой школе, где очень странные порядки. Разве это по-мужски, жаловаться и причитать? Кроме того, в этом городе у отца вдруг очень скоро появилась Наталья Павловна. Несмотря на то что Александр любил отца, жалел его и не желал ему никакого зла, он не мог радоваться тому, что Владимир Анатольевич из-за этой женщины перестал каждый вечер погружаться в бездну черной меланхолии. Белецкому-младшему казалось, что отец слишком быстро забыл мать. Она, конечно, и не стоила его памяти, но разве чувства настоящих мужчин могут быть так же недолговечны и несерьезны, как легкомысленных женщин? Разве любовь так быстро проходит? А если проходит быстро, то зачем она вообще нужна? Отец выглядел настолько потерянно после ухода матери, что Александр серьезно боялся то за его рассудок, то за жизнь. А теперь вдруг выяснилось, что взамен старой любви очень легко найти любовь новую. Зачем же было так мучиться, страдать и болеть? Ответов на свои вопросы Белецкий не находил.

Воскресным утром, которое выдалось морозным и солнечным, Александр запретил себе думать о грустном в предвкушении замечательной поездки. Может быть, он по-настоящему подружится с Толиком. Если получится. Если он сможет. Он ведь еще никогда не дружил по-настоящему.

Глава 8 «Это и есть питомник?!»