Не хочу влюбляться!

Несмотря на бодрый тон Белецкого, Варе почему-то было не по себе. Она ничего ему не ответила, зябко поежилась и первой повернула налево. Александр двинулся за ней.

Девятиклассники шли и шли, но за елками так и не было видно никаких построек, а небо уже начало темнеть.

– Может быть, мы все-таки не туда идем? – робко спросила Варя, вытащила из кармана руку без рукавички и подышала на пальцы, которые начали замерзать.

– Да я уж и сам стал подумывать, что, наверно, все перепутал… – виновато ответил Белецкий. – Не знаю, почему я был так уверен, что расстегивалась левая лыжа. А может быть, правая…

– Тогда, наверно, стоит вернуться, пока совсем далеко не ушли. Видишь, темнеть начинает.

Белецкий посмотрел на небо, неуютно накрывающее их дымчатой синевой, вздохнул и сказал:

– Да, думаю, стоит вернуться.

Девятиклассники вернулись и пошли в другую сторону. Но сколько бы они ни шли, никаких строений за елками видно не было. Они стояли плотной непроницаемой стеной. Варя боялась погромче выдохнуть, а не то что сказать что-либо. Если начнешь говорить, то кому-нибудь придется признать, что они заблудились, несмотря на то что от платформы, казалось, вела всего одна дорога. Может быть, вторую дорогу Белецкий тоже проглядел в прошлый раз. Он же не думал, что ему придется сюда ехать одному, а потому ничего специально не запоминал. Правда, все, кто сошли с электрички, пошли именно по той же дороге, что и Варя с Александром, но, возможно, именно в этот час никому не надо было в питомник.

– Наверно, нам стоило у кого-нибудь спросить, как правильно идти за елкой, – не выдержав напряженного молчания, сказала Варя.

Белецкий пожал плечами, а потом все же вынужден был ответить:

– Не может быть, чтобы мы заблудились даже не в лесу, а на единственной дороге в питомник. Толик говорил, что заблудиться невозможно, даже если очень захочется…

– Но, похоже, что мы именно заблудились…

– Не паникуй! Давай пройдем еще немного.

– А потом снова назад, да? Скорее всего, у тебя все-таки расстегивалась именно левая лыжа, а мы просто не дошли до питомника! Возможно, кстати, совсем немного. Пока окончательно не стемнело, давай снова вернемся!

Белецкий покусал в раздумье губы, а потом смешно хлопнул себя по лбу.

– Ну мы даем! Можно же позвонить Толику, да и все! – радостно выкрикнул он и полез во внутренний карман куртки за мобильником.

Варя облегченно вздохнула, а Белецкий вытащил телефон. Держал он его у уха долго, потом очередной раз пожал плечами, сбросил звонок и набрал номер Афанасенкова снова. Поскольку он опять долго не говорил ни слова, Варя вынуждена была спросить:

– Ну что? Не отвечает?

– Что-то вообще молчок… Ни гудка, ничего…

Белецкий посмотрел на телефон и присвистнул.

– Что?! Что?! – в нетерпении выкрикнула Варя и даже дернула его за рукав куртки.

– Понимаешь… Сети нет… Не ловит моя мобила… В общем-то, этого стоило ожидать. У меня самый дешевый оператор, тариф «Городской». Пару раз собирался сменить, да так и не сделал этого. Как-то незачем было, никуда не ездил… А в твой телефон забит номер Афанасенкова?

– Забит! Только, похоже, ты забыл, что мобильник у меня разрядился еще в городе!

– Ах да… – парень сокрушенно покачал головой.

– А может быть… – Варя показала на телефон, – у тебя там какой-нибудь навигатор есть? В таких навороченных трубках бывает…

– Ну… вообще-то есть, только он не настроен. Раньше не надо было…

– Ну и что же мы тогда будем делать? Скоро совсем темно станет… Да и подмораживает здорово…

Белецкий будто только после слов Вари почувствовал, как похолодало, и натянул на голову капюшон от куртки.

– Да, пожалуй, придется опять вернуться и идти, пока не дойдем. Другого выхода все равно не вижу. В этой стороне питомника явно нет.

Девятиклассники развернулись и снова пошли к развилке, а потом и дальше, не сворачивая. Идти пришлось долго. Несмотря на то что уже немного подустали, молодые люди, не сговариваясь, перешли на быстрый шаг. Оба опасались, что могут остаться практически посреди леса в полной темноте – у обочин дороги не было ни фонарей, ни домов, из окон которых лился бы свет. Они молчали, поскольку понимали: любое тревожное слово могло вызвать панический парализующий страх, ребята сдерживали себя, как могли.

– По-моему, слева какое-то строение, – нарушил тишину Белецкий.

– Похоже на то, – отозвалась Варя, – но почему-то нет света…

– Может, электричество вырубили?

– Ну… бывает, конечно…

Больше они ничего не сказали друг другу, только еще прибавили шагу. Через несколько минут девятиклассники действительно увидели небольшой приземистый домик с абсолютно темными окнами.

– Это… это и есть питомник? – осторожно спросила Варя.

– Нет. – Белецкий сокрушенно покачал головой. – Питомник – это целый городок: несколько домиков, вагончики, загородки с елками, дрова и прочее… Там есть и собаки… Они лают… А тут тишина…

Варя хотела очередной раз спросить, что же им теперь делать, но не смогла. Ей стало так страшно, что свело губы.

Уже почти совсем стемнело. Видно было плохо. Домик выглядел весьма негостеприимным. Белецкий совсем по-детски шмыгнул носом и глухо сказал: