Не хочу влюбляться!

– Вот втолкуй мне, почему ты не захотела пожаловаться на этого подлеца Белецкого!! Я видела, как он тебя толкнул! Я – настоящий свидетель самого настоящего преступления!! – возмущалась Маша, когда они с Варей уже пили чай в квартире Симоненко. – А если бы осколки вонзились тебе в горло?!

Варя передернула плечами и буркнула:

– Ну, ты придумаешь, Машка…

– Хорошо, что это только мои придумки! Хорошо, что все закончилось именно так! Ладно, не буду больше предполагать, что еще могло бы случиться. Но вот что ты скажешь родителям? Шла, упала, очнулась – гипс?!

– Скажу, что нечаянно выбила локтем стекло.

– Ага! Прямо все и поверят!

– Поверят. Я однажды в детском саду именно локтем стекло выбила. Нечаянно. Правда, не поранилась тогда. У нас же вся дверь в умывальник была застеклена. Сколько раз дети били… Потом дверь поменяли на деревянную. Неужели не помнишь?

– Поскольку я стекол никогда не била, ничего такого, конечно, не помню. Но… допустим… Тебе поверят… Рана заживет… Да! Я не буду говорить о том, что она может и не зажить… – На этом месте Варя поморщилась, а приятельница продолжила: – Ладно! О плохом мы не будем думать, согласна! Но Белецкий должен ответить за свое преступление! Он ведь даже не обернулся, негодяй!

– Вот именно, Машка! Думаю, что он и не понял, что со мной случилось.

– Он что, не слышал звона разбившегося стекла? Он что, глухой? Да твой душераздирающий вопль, думаю, был слышен даже на улице!

– А у Белецкого уши были заткнуты наушниками!

– И что? Это разве его как-то извиняет?

– Он просто не слышал ни звона стекла, ни моего вопля!

Маша несколько смешалась, но тут же воспрянула:

– Значит, надо ему рассказать, что он наделал! Пусть пореже затыкает свои уши наушниками, коли такой равнодушный к людям! Толкнет еще кого-нибудь на улице под машину – и сам же в тюрьму за это сядет. Надо же хоть о себе думать, если о других неохота!

Варя налила в обе чашки еще чаю и, размешивая сахар в своей, сказала:

– Что-то тут не так, Машка! Ну не может человек просто быть такой сволочью в пятнадцать лет! Надо во всем разобраться, прежде чем обвинять!

– Почему это не может! Очень даже может! Вон от Вадьки Петракова из 7-го «А» вся школа стонет, несмотря на то что ему вообще только тринадцать! – не растерялась Рагулина.

– Ну ты сравнила!! У Петракова родители алкоголики, у него жизнь трудная! Детства вообще нет! А Белецкий весь гладкий, чистый, ухоженный! Дома наверняка все в порядке! Вот ты знаешь, кто его родители?

– Откуда? Кому он скажет-то? Боюсь, что даже наша классная еще с ними не познакомилась. Вот! – Маша подняла вверх указательный палец. – У нее теперь будет повод с ними увидеться! Пусть явятся в школу и объяснят, каким таким образом они воспитывают сына, что он живых людей в стеклянные двери бросает!

– Никуда он меня не бросал!!

– Ну это я так… Образно…

– Маш! Он ведь вроде тебе нравился…

Рагулина грациозно откусила кусочек печенья, обсыпанного сахаром, не торопясь прожевала, запила чаем и только тогда ответила:

– Нравился, да… Но уже разонравился! Он мне сразу разонравился, как только в лицее фотографировать начал! Я тебе уже объясняла! Ну а случай с тобой – вообще ни в какие ворота!

– Я же сказала, что он просто… – начала Варя, но Маша тут же ее перебила:

– Даже если пренебречь твоей раной, хотя, конечно, ею мы не будем пренебрегать… Мы просто представим, что ты не поранилась!

– И что?

– И то! Он тебя оттолкнул!! Понимаешь, оттолкнул девушку!! Разве так поступают настоящие мужчины?! Да настоящие должны вперед себя пропустить!

– Ну… он еще не настоящий… Ему только пятнадцать лет…

– Пятнадцатилетний капитан Жюля Верна, между прочим, кораблем командовал, а этот, видите ли, еще не настоящий! Да такой, как он, настоящим никогда и не станет! Такие, как он, в троллейбусе сидят, заткнув уши, а бабушки с сумками и маленькими внуками перед ними стоят! Именно такие в очередях всегда вперед женщин лезут! Ну и остальное тоже… Прямо не хочется об этом Белецком дальше распространяться… – Рагулина допила чай, встала со стула и закончила: – В общем, так: мне домой пора, уроков тьму задали, а ты все же подумай над создавшимся положением. Если что, мы этого урода Белецкого так прижмем, что мало ему не покажется! Может даже, в свою старую школу снова свалит! Если его, конечно, там примут! Еще неизвестно, почему он оттуда ушел! Выгнали, наверно!

Варя посмотрела на нее рассеянным взглядом и бездумно кивнула.

Глава 3 «С этими кошками Аделями общаться – себе дороже!»