Не хочу жениться!

— Да-да, не понимаю! — Вася снова встала на задние лапы и закричала: — Да даже если перед тобой будет самая красивая девушка страны, ты и тогда ее не увидишь! Ненавижу, ненавижу тебя! — И тут она затопала лапами. Точнее, попыталась, потому что лапы ее не выдержали, и Вася ткнулась животом в подушечку на стуле. — А-а-а!

Эрик, мрачно глядя на нее, поинтересовался:

— Самая красивая? Это ты про себя?

Вася кое-как снова села.

— Ну ты и… Ну!

— Самая красивая, — повторил Эрик. — Сначала уродина, каких поискать, потом лягушка. Да как тебя разглядеть-то, ума не приложу!

Вася прыгнула ему на грудь, потом на плечо и принялась на нем скакать, как на батуте.

— Ненавижу! — вопила она. — Ненавижу тебя!

Эрик покосился на жену.

— Вась, хватит. Чем я тебя обидел? Что красоты твоей не разглядел? Мы здесь с тобой оба заперты, если сейчас не договоримся…

— Ты сначала на меня смотреть не хотел, потом вообще позвал представление перед твоей матерью играть, — вопила лягушка. — И кто ты после этого?!

— Ладно, а ты выставила меня идиотом перед всеми, — улыбнулся Эрик. — Ты же не сказала заранее, кто ты, а могла…

— И не стала бы! — в очередной раз взлетая в воздух, завопила Вася. — Не стала бы! Не стала! Поделом тебе! Как ты со мной, так и я! А-а-а, так бы и убила!

Эрик прищурился и во время очередного прыжка сцапал Васю в воздухе. Лягушка пыталась вырваться, но Эрик держал крепко.

— Пусти, ты сухой и неприятный! Сухарь, сухарь, сухарь!

— Хочешь мороженого? — обезоруживающе улыбнулся Эрик. — С голубикой.

— Я комаров хочу! — взвыла Вася. — Пусти!

Десять минут спустя Эрик наколдовал ей прекрасное комариное блюдо, еще и божьей коровкой украсил. Сунул под нос.

— Я был не прав. Прости.

Вася хмуро посмотрела на него и расшвыряла комаров по столу.

— Нет!

— Вась, ну подумай…

— Это ты подумай, — совершенно нормальным, уже не капризным голосом сказала вдруг Вася. — Подумай и скажи, что я не права. Я знаешь, сколько над этим думала? Я-то, может, сейчас и лягушка, но тебе еще хуже. Думай, муженек, думай. А я пошла. У меня там нежить в подвале недобитая.

— С ума сошла, ты же лягушка!

— Кому это мешает, — хмыкнула Вася и попрыгала к двери.

Эрик успел ее схватить.

— Никуда ты не пойдешь.

— А ты мне не приказывай! Я — взрослая, самостоятельная женщина!

— Спать!

— И я сама могу… решать… — На этом лягушка в руках Эрика обвисла и захрапела. Звучало это как нечто среднее между кваканьем и кошачьим концертом.

Эрик аккуратно положил ее на стол. Потом встал, подошел к окну и долго, очень долго смотрел сквозь пыльное стекло на ночное небо. В какой-то момент его расцветил фейерверк, и Эрик невольно вспомнил, как ребенком любил смотреть на это маленькое чудо — до того, как оно стало напоминать ему мать и ее навязчивое желание хорошо его пристроить. И до того, как он стал настолько циничным, чтобы думать, что все эти заклинания — простейшие, даже перваки их осилят.

Лягушка на столе сладко храпела.

«Что она может понимать? — подумал Эрик. — Ей всего-то шестнадцать».

А хуже того, что пусть и шестнадцатилетняя, но она была права.

«Я дурак, — думал Эрик. — Я заносчивый, циничный дурак».

В подвале выла нежить, а Эрик, отлипнув наконец от окна, взял Васю на руки и понес искать хозяйскую спальню. Кровать там нашлась, но голый матрас прикрывал разве что чехол от пыли. Эрик снял его, сходил за сюртуком, укутал в него лягушку. И улегся на матрас рядом. Голова гудела, перед глазами все еще горел фейерверк, в ушах пока гремело «Ненавижу!» и «Сухарь!», потом сквозь это прорвался Васин храп, и Эрик невольно улыбнулся. «Что ж, тебе досталась умная жена, — подумал он. — И правда: красивая, умная, богатая, титулованная — чего еще желать? Безголовая только, но это проходит. О ней бы заботиться…»

Обделенная заботой Вася спала и даже не знала о своих проблемах. Эрик погладил ее по голове и сам не заметил, как провалился в сон.

Утром сизые от похмелья князь с супругой нашли новобрачных, как и положено, в одной постели. Жених спал, свернувшись калачиком и аккуратно обняв одной рукой завернутую в сюртук лягушку. Та валялась на спине, раскинув лапы, и время от времени квакала во сне.

— Да что б их! — тихо выругался Кощеев, глядя на эту картину. — Что еще она учудила?

А Ядвига только улыбалась. Она-то прекрасно знала, что сделала дочка (сама же гримуар писала) и что из этого наверняка получится.

* * *

У Васи с утра болела голова. И еще было немного стыдно за то, что несла вчера, но это мелочь по сравнению с головой. Вася даже не сразу сообразила, что снова лягушка и голова у нее тоже лягушачья. Только доползла с превеликим трудом до блюдца с водой, которая оказалась травяным настоем, и чуть им не захлебнулась. Но там все равно было мелко, так что, выпив половину, Вася бухнулась на спину кверху раздувшимся пузом и стала смотреть на трещины в потолке.

Она вчера превратила сама себя в лягушку. Она вчера сказала Одуванчику, что о нем думает. Она вчера замуж вышла!