Не хочу жениться!

— Иди сюда! — завопила Вася. Она не очень-то хорошо разбиралась в схемах, но нечто похожее недавно сама старательно перерисовывала из маминой книги — для Эрика. Суккуба потом очень настырно гоняла профессора по всей академии… Всего лишь суккуба. И мама, и папа, а потом еще и некоторая нежить любили рассказать маленькой Васе страшные сказки на ночь, и главным пугалом там очень часто становились демоны. Поэтому представить, чем грозит наливающаяся светом пентаграмма Вася очень даже могла.

Дерек все-таки подошел: очень медленно, нехотя и постоянно ворча, что он, весь такой занятой, должен отвлекаться, и если бы не он…

— Ух ты! — сказал он, увидев пентаграмму. — Красивая.

Вася онемела.

— А что она означает? — поинтересовался Дерек, подходя ближе. — Ты ее, что ли, начертила? Вроде не было…

— Отойди!

— Зачем?

Он все-таки отступил — очень вовремя: пентаграмма взорвалась, и белый, ослепительно-яркий свет брызнул во все стороны. В полной тишине — даже желающие целоваться с Васей, увидев льющийся из-за двери свет, испуганно замерли.

А сама Вася и ошеломленный Дерек в это время прижимались к двери, куда их отбросило. Перед ними вставала тень, и комнаты ей явно было мало.

— Васька, — прошептал Дерек. — Что это?

* * *

Тем временем в карете по дороге в академию

Кощеева трясло. Очень. Какой идиот надоумил императора покрыть дороги именно этой… щебенка это, что ли? Да еще и так криво. «Все у нас сикось-накось», — думал он, трясясь вместе с каретой. Утешало лишь, что у соседей еще хуже.

Еще и этот зятек, чтоб его черти забрали, оказался слишком шебутным. Как ему в голову пришло, что он имеет право что-то от Кощеева требовать? Его нудный, менторский тон словно усиливал тряску, а слушать князь уже давным-давно перестал.

— Мальчик мой, — не выдержав очередной пассаж этого «цветочка», процедил Кощеев. — Почему вы решили, что мне все это интересно? Вы не знаете мою дочь, и вчерашнее обручение еще не дает вам права объяснять мне, ее отцу, что для Василисы лучше. Я не хочу больше ничего подобного слышать. Первый раз спущу, но больше…

Этот фон… как там его? Цветочек? Цветуля? А да, Цветкофф даже не смутился.

— А вас совсем не волнует, что вы отдали единственную дочь и наследницу незнакомцу? — в упор глядя на князя, спросил он.

Кощеев презрительно сощурился.

— Мальчик мой, это совершенно неважно. Ты будешь любить Васю так, как она пожелает, и так долго, сколько ей того захочется. И поверь мне, ты не тронешь ее и пальцем, и если хоть одна мерзкая мысль о Васе проскользнет в твоей голове…

Зятя не смутило и это.

— Да-да, я знаю, вы закопаете меня, потом откопаете, потом снова закопаете… Вася сбежала от вас сюда, а после свадьбы собиралась и еще дальше, в Океанию, я еле ее вчера отговорил. Вы и это считаете нормальным?

Князь задохнулся, только представив любимую кровиночку в Океании. «Дура, чего удумала?!» — мысленно завопил он, но на лице вся эта буря чувств никак не отразилась.

— Девочка молода, естественно, ей хочется приключений. Только если она все-таки сбежит, я тебя…

— Да-да, — отмахнулся Цветочек. — Вы посадили дочь на цепь, дали ей мужа в тюремщики и считаете, что правильно поступили?

— Совершенно, — отозвался князь. — Моя дочь в безопасности, обеспечена, живет в комфорте. И если у нее кружится по молодости голова, то со временем это пройдет. И хватит об этом.

Но зять все никак не унимался.

— Вас в молодости тоже сажали на цепь?

Кощеев вспылил. Сложно было не вспылить: черт-те какая дорога, а тут еще этот! И так долго терпел.

— Я маг, и я одной мыслью могу превратить тебя в червя, мальчишка, поэтому, ради бога, заткнись! — И тише добавил: — А Вася даже не колдует.

Угроза стать червем Цветочка не впечатлила. «Да когда же ты уймешься?» — устало подумал князь.

— Зато, — начал было шебутной зять, но вдруг замер, уставившись на свои запястья.

— Ну что опять? — выдохнул Кощеев, морщась. Они уже подъезжали к академии, и надо там сдать этого энтузиаста ректору и нагине-декану, пусть держат его подальше от Кощеева. Что, интересно, ему Вася наплела, что он понесся ее выгораживать? Лезет куда не просят, одна морока от таких. И головная боль. И…

— Гони! — завопил зять, имя которого напрочь вылетело у Кощеева из головы. — Гони скорее! В академию! — И замолотил в стенку рядом с кучером.

— Уже рехнулся? — вяло поинтересовался Кощеев, наблюдая эту истерику. — Быстро ты.

Зять суну ему под нос свои руки. Точнее, запястья. Брачная татуировка ярко горела на них, только не алым, как должна, а ярко-фиолетовым.

— Гони! — завопил Кощеев похлеще зятя недавно. — Быстрее!

Хозяина кучер послушался, и карета рванула вперед едва ли не быстрее ветра. Кощеев еще и заклинание жахнул, чтобы у лошадей прыти прибавилось. Трясло теперь жутко, но ни князь, ни его зять почему-то не обращали на это внимания.

— Не успеем, — простонал. Цветочек. Он весь покраснел и покрылся потом. — Быстрее же!

— Три шкуры с тебя спущу, — пообещал, подпрыгивая на кочках, князь. — Ты должен был следить за моей дочерью!