Не ходите, дети...

– Эй, пипл! – крикнул раненый настолько громко, насколько позволял развороченный бок. – Есть тут энибади?

Через мгновенье в дверном проеме показался абсолютно голый негритенок лет семи-восьми (если предположить, что дети здесь развиваются такими же темпами, как в цивилизованных странах) и старательно заморгал глазами.

– Ну, чего уставился? – подмигнул ему Андрей. – Донт стэй как вкопанный. Зови хиа кого-нибудь из старших. Олдмен, андестэнд?

Мальчонка явно не андестэнд. Не каждый взрослый разобрал бы шаховский инглиш, но тут уж ничего не поделаешь. Раньше надо было озаботиться. Что бы такое придумать, чтобы до него дошло? А, была не была!

– Колл Гарика сюда, слышь, – попросил Андрей и медленно, по слогам повторил: – Га-ри‑ка.

– Нгайи?[32] – переспросил малыш, обрадованно закивал и тут же усвистел куда-то, вопя на всю округу: – Нгай-и-и-и!

Ну вот, одно разумное существо всегда может договориться с другим, даже не очень разумным.

* * *

Вместо ожидаемого студента в хижину заглянул другой, до боли знакомый персонаж:

– Шаха! Живой!

Мзингва. Как всегда, донельзя довольный, но улыбающийся немного сконфуженно. Да и было отчего смущаться. Костюм шофера отличался редкостной экзотикой. Рубашка была все та же – в разноцветных разводах, а вот ниже… нет, шотландцы, наверное, могли бы оценить это по достоинству, хотя сами предпочитают несколько иной фасон. Короткая кожаная юбка с бахромой и разрезами по бокам сама по себе особого протеста не вызывала. Если бы из нее не торчали тощие темно-коричневые волосатые мужские ноги. А чуть ниже колен находилось нечто и вовсе умопомрачительное. Так мог, вероятно, выглядеть какой-нибудь чукча, приехавший отдыхать в Сочи и, за неимением другой обуви, отправившийся на пляж в унтах с пышной меховой оторочкой. Позднее он сообразил, что так будет жарковато, и унты снял, а вот оторочку оставил.

– Ты во что это вырядился? – спросил Андрей, когда шок начал проходить и позволил ему говорить спокойно. – Крэзи дресс! – пояснил он, показывая на наряд зулуса.

– Здесь все так ходят, – отмахнулся Мзингва. – А у меня как раз брюки порвались, когда я… когда ты…

Храбрый зулус еще больше засмущался, но все-таки нашел в себе силы продолжить:

– Ты извини меня, Шаха, за то, что я тогда говорил. Я ведь думал, это вы мою машину украли. И хотел тебя проучить… А тут лев… А я не ожидал…

Так, с трагическим паузами и сокрушенными вздохами, он мало-помалу выложил Андрею всю историю. Как бежал по воде, не разбирая дороги. Как едва не сбил с ног молодого человека по имени Бонгопа, спешившего на призыв о помощи. Как они вдвоем вернулись на место поединка и обнаружили там истекающего кровью Шахова и совсем растерявшегося Гарика. Как все вместе с трудом доволокли тяжеленного русского до деревни. И что удивительно, Андрей прекрасно понимал слова Мзингвы, хотя и у того английский был отнюдь не безупречным. Возможно, как раз поэтому и понимал.

– Ладно, не бери в голову, чувак! – снисходительно ответил Шахов. – Донт ворри. И сэнкью тоже. Тебе и твоему Бонгопе. Слушай, – спохватился бизнесмен, – а Гарик-то где?

– Там, – неопределенно махнул рукой зулус. – Работает.

– Где там? Кем работает? И зачем?

Разговор тянулся медленно и натужно. Андрей старательно коверкал немногие известные ему английские слова, а потом внимательно вслушивался в ответы Мзингвы. Тому было проще, он в трудных случаях помогал себе жестами, объясняясь буквально на пальцах. Шахов же часто махать руками опасался. Может, царапина и неглубокая, но побаливает конкретно, и неизвестно, как себя поведет, если ее постоянно тревожить.

В конце концов удалось выяснить, что Гарик сейчас в полях за деревней, коров пасет. Кузнец Бабузе – отец Бонгопы и здешний хозяин – мужик серьезный, сразу парнишку к делу приставил, с первого же дня.

– Как это с первого? – забеспокоился Шахов. – Хау матч тайм я здесь лежу?

Оказалось, что уже пятые сутки.

– Так какого же хрена вы в город не позвонили? Вай нот коллин?

Андрей резко дернулся, и тут же рана на животе отозвалась мучительной болью. Он даже прослушал объяснения Мзингвы. Впрочем, они и во втором чтении оказались не особо внятными. По словам зулуса, телефонов здесь ни у кого нет. А также телевизоров, автомобилей и огнестрельного оружия. Насчет телевизора Шахов поверил сразу, вспомнив обстановку в жилище Магадхлелы, а вот про оружие верилось с трудом, особенно после тех ребят с автоматами, с которыми они лишь чудом разминулись. Ладно, допустим, это были приезжие, а местные действительно брезгуют такими игрушками, но как они тут без машины обходятся?

Да, странное местечко.

– Скажи, Мзингва, ду ю ноу эту местность? – поинтересовался Андрей, тревожась все больше и больше. – Зис вилидж, чтоб ей пусто было! Вэа мы находимся и хау фар отсюда до Дурбана?

Африканец радостно закивал, хотя Шахов так и не понял из его дальнейших слов, чего ж здесь веселого. Местность и в самом деле показалась шоферу знакомой. Совсем неподалеку должна находиться его родная деревня. Но здесь про нее почему-то ничего не знают. Да и про Дурбан, признаться, тоже.