Не ходите девки в лес

Дрюня снова нырнул. Вскоре он появился, тяжело дыша. Я увидела, что он тащит бездыханное Наташкино тело.

Швырнув пистолет в сторону, я кинулась к ним. Осторожно положив Наташку на песок, мы принялись делать ей искусственное дыхание. Слава богу, она не успела сильно наглотаться, да и под водой пробыла недолго, так что быстро пришла в себя.

– Где я? – слабым голосом спросила она.

– Все нормально, Наташенька, – ласково сказала я ей. – Сейчас домой пойдем. Дрюня! – крикнула я Мурашову, который стоял в стороне и крутил в руках найденный пистолет, интересовавший его в данный момент больше всего на свете.

– Чего? – Дрюня повернулся ко мне.

– Ничего! Помоги мне. Наташу надо до дома донести. Все из-за вашего купания идиотского! Говорила же – пойдемте домой. Я же тебя предупреждала, Наташа, что у Дрюни не может быть все нормально!

Наташка вопросительно посмотрела на Дрюню. Он почесал в затылке, потом взвалил Наташку на плечи и понес.

Дома мы ничего не стали рассказывать Светлане Дмитриевне, чтобы ее не волновать. Полина так и не пришла. Жора уже маялся, потому что ему нужно было ехать домой.

Уложив Наташку в постель, я посидела с ней немного, дождалась, пока она уснет, и вышла во двор.

– Лелька, иди сюда! – послышался Дрюнин шепот из-за калитки.

Я вышла.

– Ты чего?

– Я про пистолет! Я ж его нашел! Он за корягу зацепился.

– Ну?

– Гну! Прохоров же за него два ведра самогонки обещал.

Я подумала, и Дрюнина мысль мне понравилась.

– Пошли! – решительно сказала я, дергая Дрюню за руку.

Участковый Николай Трофимович был настолько счастлив увидеть оружие, что даже расцеловал мне руки и произнес какой-то длинный монолог, из которого я поняла, что Полина имеет к его исчезновению прямое отношение.

Дрюню это совершенно не интересовало, и он мягко намекнул Прохорову, что действовал не совсем безвозмездно.

Николай Трофимович побежал в сарай и засуетился. Затем вынес две канистры с самогоном.

– Дрюнь, давай одну пока возьмем! – ужаснулась я.

Дрюня не хотел ничего оставлять.

– Нести же тяжело будет, – уговорила я. – А потом заберем вторую.

Дрюня согласился, и мы пошли.

– Слушай, а где мы пить-то будем? – спросил он. – Не хотелось бы у Скворцовых. Они не очень компанейские, честно говоря, люди. Вот бы сесть нам где-нибудь вдвоем…

– Дрюня, а закуску где возьмем?

Дрюня задумался на миг, потом сунул мне канистру, сказал «держи!» и исчез.

Я чуть не переломилась под ее тяжестью. Легко сказать, держи!

С досадой я опустила канистру на землю и стала ждать Дрюню. Слава богу, появился он довольно быстро, держа в руках кучку огурцов в пупырышках.

– Это ты где взял? – удивилась я.

– Где, где, – отмахнулся Дрюня. – В огороде, где ж еще!

– Украл с чужого огорода? – мне чуть плохо не стало.

– Ай, да ладно тебе, Лелька! Что ты какая правильная стала! – недовольно произнес Дрюня. – Не порть настроение, сегодня такой день замечательный! А то скоро еще Полина придет, мораль начнет читать…

– А куда ты меня ведешь? – спросила я.

– Да тут есть одно местечко… В камышах.

Мы дошли до речки, и Дрюня провел меня к камышам. Раздвинув их, я увидела, что там образовано нечто вроде полянки, на которой вполне можно разместиться.

– Здорово как! – восхищенно прошептала я. – И с берега совсем не видно.

– А то! – довольно проговорил Дрюня.

Мы сели, Дрюня достал складные стаканчики, которые у него всегда с собой, открыл канистру. Я сбегала сполоснула огурцы.

Дрюня наполнил стаканы и протянул один мне.

– Ну… – сказал он. – Чтоб больше таких поводов не было!

– Да, – согласилась я, вспомнив время, проведенное в КПЗ.

Я подняла стакан, взяла в левую руку огурец, поднесла стакан ко рту…

«Эх, Полина меня сейчас не видит!» – пронеслась в голове озорная мысль, и тут захрустели камыши, и прямо на нашу полянку вышла русалка!

Каково же было мое удивление, когда я поняла, что это… Полина!

Увидев ее, я чуть не выронила огурец, а Дрюня так и застыл с надкушенным во рту.

Полина выглядела как утопленница, которую только что выловили. Волосы ее спутались с водорослями и мокрыми сосульками свисали вниз, лицо было бледно-зеленым под цвет водорослей. Полина шла еле-еле, чуть ли не хватаясь руками за воздух, и шаталась, как пьяная…

– Полина… – прошептала я, и в этот момент сестра рухнула мне на руки.

– Господи! – только и вымолвила я. – Господи, Дрюня, да что же это такое?

Мурашов, поняв, что дело серьезное, тут же забыл про самогон, подхватил Полину на руки и понес. Я бежала рядом, поддерживая сестру, и думала о том, что сегодня какой-то ненормальный день…

Увидев нас, никто даже не удивился. Все уже настолько привыкли, что Дрюня периодически таскает на руках полумертвых и покалеченных девушек, что это воспринималось уже совершенно естественно.

Мы положили Полину на постель и тут же вызвали врача. Жора Овсянников чуть с ума не сошел.

– Я говорил, говорил! – прыгал он вокруг, то и дело поправляя на Полине одеяло. – Вот они, ваши расследования! Хорошо, жива осталась. И ведь это не в первый раз!

– Погоди, Жора, не время сейчас… – попросила я.

Пришел врач, осмотрел Полину, сделал ей несколько уколов и велел не беспокоить до утра.