Не ходите, девки, замуж!

– Я приеду вечером, переночую. А сейчас действительно поеду и посмотрю город.

– Конечно, поезжай. Лёвочка, может, ты покажешь Дине город?

– Нет-нет, зачем же, – снова перепугалась я. Мало того, что я осталась без отеля, получить этого молчаливого увальня в попутчики – спасибо, но на сегодня для меня и так достаточно проблем. Я выскочила на улицу, вдохнула теплый и сырой, с легким привкусом моря воздух, посмотрела на блестящую в солнечных лучах речку и побежала, не оглядываясь, куда-то вдаль. В кармане у меня лежал адрес Маргариты Владимировны и куча других инструкций, указаний и рекомендаций, на которые я преступно наплевала, двигаясь исключительно интуитивно, иными словами, куда нелегкая понесет. Я набрала номер Володи только когда была уверена, что нахожусь на достаточном удалении от штаб-квартиры противника. Не хотелось бы, чтобы снова мой разговор оказался прерван какой-либо старушкой. Я проследила даже, чтобы не было никаких случайных прохожих, для чего забилась в один из этих странных, довольно депрессивных дворов, в которые попадаешь через арку. С четырех сторон стены, летящие к небу, и ни одного лица.

– Алло, Дина, это ты? – откликнулся Володя, когда я включила телефон.

– Да, я, – едко произнесла я. – Не могу сказать, что поездка необыкновенно приятна. Честно говоря, я бы дома отдохнула лучше.

– Прости, малыш, прости. Я не знаю, как так получилось. Что на Лёвку нашло? Обычно ему можно доверять, – поделился со мной наболевшим Володя. Я рассмеялась, заодно отметив, что в этом дворе-колодце мой голос эхом летит до самого верха. Не самое лучшее место для разговора на самом деле. Людей нет, но сколько их там, за этими пыльными окнами, за горшками с геранями, за занавесками из цветастого тюля.

– В чем доверять? Что он поможет тебе издеваться над твоей собственной матерью? – поинтересовалась я елейным тоном.

– Что? – ахнул Владимир. После чего взял тридцатисекундную паузу.

– Алло, – я попыталась вернуть его в эфир. Молчание продолжалось. Потом Владимир откашлялся и дрогнувшим (как мне показалось) голосом сказал:

– Знаешь, давай лучше не будем об этом говорить.

– Да ты что?! – «восхитилась» я. – Просто не будем говорить и все?

– Да.

– Дай только уточню, о чем именно мы не будем говорить, – разозлилась я. – О том, что твоя мать меня буквально силком захватила в плен, чтобы узнать хоть что-то о Мусяке? О том, что она рыдала, выпрашивая у меня его фотографию? Что она чуть не слегла с сердечным приступом?

– Этот номер у мамы получается лучше всего, да? – насмешливо переспросил Владимир.

– Знаешь, однажды это может случиться на самом деле, – продолжала неистовствовать я.

– Ладно, – вздохнул Володя. – Ты просто не знаешь всего. И не стоит тебе знать. Правда, для всех будет лучше, если мы забудем об этом.

– Ты считаешь? А может, есть смысл все-таки как-то поговорить?

– Нет, – внезапно его голос стал жестким. – Не стоит. Я абсолютно уверен.

– Уверен? – нахмурилась я.

– Да, – уперся он. – Все, Дин. Закончили. Лучше расскажи, как тебе Питер. Была на Неве? Если нет, сходи обязательно. Это самая мощнейшая река, которую я видел. Тебе понравится.

– Обязательно, – кисло бросила я, стараясь вложить в голос максимальное количество негатива. Но в том и заключается удобство метода игнорирования – Владимир просто не замечал ничего больше. Для него все было так, как и должно быть. Я приехала в Питер, я в нем остановилась (не так уж важно, где и у кого), я осматриваю достопримечательности. Работаю над депрессией, прихожу в себя. Хоть как-то выдыхаю. Или вдыхаю, по требованию. Кому что нужно. И скоро вернусь к нему в добром расположении духа. А старушки… Какие старушки? Никаких старушек. Привиделось. Если о них вообще не упоминать, можно считать, что их и не было.

– Это все, что ты хочешь мне сказать? – уточнила я после целого монолога о ценности коллекций Эрмитажа.

– Ну, нет. Еще я очень тебя прошу, прокатись на катере под мостами. Увлекательнейшая экскурсия, красивая, познавательная…

– Дались вам всем мосты. Твоя мама тоже мне этими мостами плешь проела. Поцелуев, Аничкин – видишь, какие я слова знаю.

– Ладно, мне надо идти, – пробормотал Владимир.

– Иди, – легко согласилась я и замолчала. Он тоже молчал, но не вешал трубку. Мы сидели и молча спускали наши денежки на роуминг. Это было странно и непохоже на Владимира, обычно он достаточно трепетно относится к деньгам.

– Ну что ж ты не идешь? – хихикнула я. – Куда там тебе надо пойти?

– А ты? – усмехнулся он. – Ты тоже тут.

– Меня тут весь двор слушает, между прочим. Не могу же я им отказать в удовольствии.

– Ладно, созвонимся завтра.

– Ладно.

– Ладно. – Мы снова замолчали, сотрясая тишину эфира взволнованным дыханием. Потом Володя все-таки спросил:

– Дин, у нас все хорошо? Я уже жалею, что отправил тебя туда.