(не)хорошая девочка (СИ)

А, между прочим, пальцы Дягилева уже под моим платьем. Есть минус у платьев с открытой спиной — их даже снимать не обязательно, чтобы добраться до груди, или до голой кожи на животе.

Вот и сейчас Дягилев с вкрадчивой вальяжностью сжимает одной ладонью мою грудь, а вторая — еще поглаживает живот, но вот-вот сдвинется ниже. И все это, продолжая рассказывать мне с зашкаливающей непристойностью, как он истерзал бы меня одними только пальцами и сколько раз бы мне пришлось попросить, чтобы он меня наконец трахнул. И мне бы остановить его, а я…

А я хочу…

Хочу, чтобы он сдвинул ладонь ниже, залез уже в мои трусы, даром, что ли, я их надевала вообще? Должен же кто-то их снять сегодня.

Я помню, что хотела отказаться. Ну, как хотела… Так правильно. Правильно, но я не могу. Не могу сопротивляться этому искушению, а Вадим для меня искушение во плоти.

— Не сгорела еще, зайчонок? — бархатно шепчет мне Вадим, слегка остужая мой раскаленный рассудок.

— Еще чуть-чуть и сгорю, хозяин, — выдыхаю я, прижимаясь к нему еще сильнее. Еще чуть-чуть, и он мне засадит, не снимая брюк…

— Идем, — Вадим убирает руки, и мне остается только слегка разочароваться. Или не слегка… Я уже хочу его на самом деле. И, наверное, попробуй он сейчас меня раздеть — я бы не сказала «Нет», я бы попросила только найти уголочек потемнее. Интересно, чего он хочет? Чтобы через пару часов вот таких вот пыток я потеряла рассудок окончательно и набросилась на него сама, на глазах у других?

Куда он влечет меня с этой своей загадочной улыбкой? Комната. Еще одна комната, у входа в которую замерли девушки в золотых масках. Не кошки, не зайки, не собаки — куколки в ярких корсетах.

Из рук одной из них Вадим берет полосу черного шелка и поворачивается ко мне.

— Я позволяю тебе меня покинуть ненадолго, зайка, — милостиво улыбается он.

— Что там? — я с любопытством гляжу на закрытую дверь в комнату.

— Тебе понравится. — Вадим встает за моей спиной, а затем мои глаза накрывает повязка, а на затылке затягивается крепкий узел.

Все, что мне остается — это осязание и слух. Я чувствую горячие пальцы Вадима, сжавшие меня за плечи. Он ведет меня вперед, открывает передо мной дверь.

— Хозяин будет ждать свою зайку за дверью, — Обещает мне и подталкивает меня в спину.

Меня окутывает шепот. Шепот и темнота.

— Отдайся мне, — мужской шёпот, и я совершенно точно натыкаюсь на голую мужскую грудь. Кожи касаются шероховатые ладони, но только для того, чтобы подтолкнуть меня дальше.

Волнительно. Страшно. Выйду отсюда — откушу этому чертовому хищнику что-нибудь ненужное. Ну, если наскребу в себе смелости, конечно.

— Покажи, кто ты есть, — просят слева и касаются моего подбородка.

Кто я есть? Слепая, неопытная зайка. Зачарованно следующая за тем, кого хочется называть Хозяином. Я хочу показать, кто я. Ему… Будет ли ему интересно?

— Покажи мне свою душу.

Это уже женский голос. И кто-то проводит пальцами по моей голой спине.

Комната шепота, комната легких прикосновений, по которой я двигаюсь медленно, пытаясь найти дверь. Комната, в которой я остаюсь наедине с самой собой, будто брошена лицом к лицу с собственными желаниями. Они, эти шепчущие тени, будто моя душа, которая уже устала от давления рассудка.

— Ты восхитительна, — и кто-то еле-еле кусает меня в плечо. Черт, наверное, должно быть страшно или противно. А у меня внутри все волнительно сжимается. Кажется, и я тоже извращенка, только не знала до этого… Боже, как я хочу к Вадиму. Боже, как я хочу, чтобы он меня "присвоил". Ей богу, я уже готова об этом умолять. Черт его раздери, на самом деле, потому что сегодня он не оставил моему "не могу" ни единого шанса. Сегодня я могу. Все!

— Твой отец в больнице с сердечным приступом, — в самое ухо, горячо и встревоженно.

Стоп, что?!

23. Ищите зайца

В комнате шепотов зайка неожиданно задерживается. Впрочем, Вадим никуда не торопится, он уже довел Соню до нужной ему кондиции.

Эта комната чаще всего производила неизгладимый эффект именно на женщин. И это на самом деле объяснялось тем, что зажатых женщин было гораздо больше, чем мужчин.

И отказаться от искушения толкнуть зайку в темноту, наполненную искусительными призывами, Вадим не смог. Делать из девочки извращенку — так целиком. Чтобы потом еще долго вспоминала вечер, перебирая каждое воспоминание по отдельности.

Заметив зайку, выходящую из комнаты, Вадим поднимается из кресла, в которой лениво наблюдал за парочкой гостей, и шагает навстречу девушке.

Она… Да к черту всех остальных гостей, на них было абсолютно плевать, а вот зайка… Зайка захватывает все больше внимания. Вадим списывает это все на охотничий азарт, концентрацию на цели. Ну а с чего еще-то ему так зацикливаться на девушке?

Что-то с ней не так. Она практически сдирает повязку с глаз и падает в руки Вадима, прячет лицо, утыкаясь в грудь Дягилева, впивается пальцами в шелковые лацканы пиджака. Дрожит.

Так…