Не климат выбирали, а судьбу(с)...

  И к чёрту все красивые слова…

  Невидимая пуля просвистит,

  Не тело обожжёт, опалит нервы.
  Он командир, он умирает первым —
  И нет сомнений в выбранном пути.

  Припев.

  И к чёрту все красивые слова,

  Шум почестей и звонкие награды… —
  В лицо уткнулась жёсткая трава…
  Крик матери: «О, господи, не надо!»

  Сполошный птичий гам, могильный холм,

  Почётный караул, салют прощальный… —
  Глаза друзей на мать глядят печально…
  Весна в слезах, рокочет в высях гром.

  Припев.

  Ушёл, как жил, — без жалоб и мольбы.

  Прикрыт землёй, что называл родною.
  И мать с седой до срока головою
  Идёт по краю выжженной судьбы.

  Припев.

  Друзья, присядем, случай не простой.

  Накроем стол: «Привет, дружище верный!» —
  На поле, где сразила пуля-стерва,
  По-русски помянём, махнув по сто…

  Припев.[1]

Солнце нещадно палило, обжигая кожу лица, не смотря ещё на довольно ранний час, становилось душно и Галь закатил свою коляску под навес.

Конец августа, скоро наступят праздники и здесь соберутся все его братья с многочисленными семействами и станет на их вилле шумно и весело.

На Рош-а-шана (еврейский новый год) должны приехать к ним в гости Верины родители и её сестра с семьёй, как бы состоится личное знакомство сватов перед предстоящей в начале ноября их с Верой свадьбой.

Его верная подружка уже через полгода после операции, когда стало доподлинно известно, что Галь полностью владеет верхней частью тела, а только утратил подвижность ног, хотела узаконить их отношения, но он встал на дыбы и категорически воспротивился её скоропалительному решению.

Долгое время Галь надеялся, что обретёт, всё же чувствительность и даже встанет на ноги, но, увы, чаяньям не дано было осуществиться.

Молодой профессор, сделавший ему уникальную операцию и вернувший его к почти нормальной жизни, долгое время питал надежды вместе с Галем и его близкими, но два месяца назад вынес окончательный вердикт — на данном этапе шансов не осталось, не смотря на все титанические усилия пациента, который, не щадя времени и силы, изнурял себя массажами, физиотерапией, физическими упражнениями и различными процедурами с помощью современной техники.

Обидней всего, что на каком-то восстановительном этапе, Галь вдруг стал чувствовать в ногах боль при уколах, лёгкую щекотку на ступнях и даже иногда удавалось пошевелить пальцами.

Увы, увы, это продолжалось только несколько дней, а потом всё вернулось к полной атрофии нижних конечностей.

Профессор развёл руками — какой-то раздробленный шейный позвонок окончательно передавил нерв, отвечающий за чувствительность ног.

Молодой талантливый специалист заверил Галя, что, возможно, в будущем они ещё вернутся к этому вопросу, но на данном этапе новая операция грозит неминуемым летальным исходом для пациента и он на себя подобную ответственность не берёт.

Галь мужественно встретил приговор эскулапа, ничем и никому не выдал бурю эмоций, которая бушевала в его душе, хотя две вещи его по-настоящему тяготили и порой даже доводили до мыслей о суициде.

Трудно укладывались в его голове их будущие отношения с Верой и вынужденная нынешняя бездеятельность.

Парень тяжело вздохнул, тряхнул головой и выпрямился в кресле.

Не спеша, закатил коляску под навес, укрывшись от палящего светила, и по-хозяйски огляделся.

Привычным движением снял со специального постамента гантели, набрал на них рекордные на сегодняшний день для него десять килограмм и начал ежедневную тренировку, разводя в сторону и поднимая руки вверх, выбрасывая гантели вперёд и возвращая к груди.

Мышцы приятно наливались силой и энергией под воздействием многократно повторяющихся упражнений.

Пол часа, отведённых для этих занятий, Галь изнурял своё тело и руки необходимой для него зарядкой, обливаясь потом и краснея от натуги.

Волевым усилием он отгонял от себя непрошенные мысли о том, что вся эта суета, на самом деле, мышиная возня, не стоящая таких трудозатрат, от которых у него, особенно поначалу, страшно ныли все отвыкшие от нагрузок мышцы.

Если бы не его сумасшедшее желание до сих пор нравится любимой девушке своей энергией и физической формой, то давно бы уже забросил эти жалкие потуги казаться нормальным человеком.

Из сумки-холодильника достал коробку с апельсиновым соком и с жадностью начал пить прямо с ёмкости, даже не подумав налить благодатную прохладную жидкость в стакан.