Не климат выбирали, а судьбу(с)...

— Ладно, до этого ещё надо дожить, а пока, я всё же закончу свою мысль — твой папа проявляет к нашему Геверу истинную дедовскую любовь и одаривает его невообразимым вниманием и заботой.

Как говорит Гиля — это он компенсируется за полное неучастие в воспитании своих собственных детей.

Ты решил повторить путь своего отца, но я не хочу повторить участь твоей матери и поэтому вчера поставила спираль.

— Как это понять?

Опять, не посоветовавшись со мной и очень подозрительно, что это ты сделала накануне отъезда на месяц в отпуск…

— Это ты говоришь мне?

Вера буквально захлебнулась от праведного гнева.

— А почему ты тогда не интересовался у меня, как я жила без спирали три года, пока ты был прикован к постели и не было ясно, поднимешься ты с неё или нет?

— Давай не будем цепляться к случайно оброненным словам, хотя согласись, что твоё решение поставить спираль накануне отъезда выглядит загадочно, если не сказать, подозрительно…

— Дурак!

Я ведь с нетерпением тебя ждала сегодня здесь и думала, что до самого отъезда ты пробудешь с нами, а поехать залетевшей не хотела, как и принимать гормональные таблетки и заставлять тебя пользоваться твоими не любимыми презервативами.

Всё, получил доскональный ответ, удовлетворён?

А, если даже нет, мне уже всё равно, будь здоров и не поминай лихом!

— Веруш, Веруш!

— Дорогой муж, ты, наверное, от этого разговора получаешь истинное удовольствие, а я скоро от горя захлебнусь слезами, у меня такое чувство, что ты хоронишь нашу любовь…

Вера нажала кнопку отбоя и заметалась по дорожке пардеса, куда она вышла поговорить с мужем, чтобы не привлекать к их перепалке внимание Гили с Абрамом.

Несколько раз Галь пытался ещё до неё дозвониться, но она нажимала кнопку сброса, не желая отвечать — к чему нужны все эти объяснения, извинения и пустая трата нервов, они и так были натянуты до предела.

Где и как они потеряли друг друга, кто в этом виноват, и кто в большей мере?

Вера не сомневалась, что виноваты в охлаждении друг к другу, они оба.

Она с горечью думала, если бы он пошёл работать в полицию, как было намечено раньше, то всё бы текло в спокойном русле — Галь, как водится, отрабатывал бы свои положенные часы, всегда вовремя являлся бы домой, смог бы сам заниматься воспитанием ребёнка и, возможно, она бы не ввязалась в этот проект профессора Таля…

Ай, к чему копаться в этих, если бы?! Надо теперь исходить из того, что есть и, что будет…

Ну, ближайшее настоящее пока ограничивается её поездкой в Чили, а вот будущее будет решаться по возвращению через месяц.

Загадывать плохое о продолжении или окончании их семейных отношений с Галем Вере не хотелось.

Желательно, чтобы первый их серьёзный семейный конфликт, завершился всё же благополучно, она, по крайней мере, сделает для этого всё, что от неё зависит, а пока, пусть идёт, как идёт.

Неприятно, конечно, ей уезжать в таком настроении и его оставлять в подвешенном состоянии, но почему она всегда должна брать на себя всю меру ответственности за их семью, любовь и будущие взаимоотношения.

С восемнадцати лет, как только она приехала в Израиль, так всё решает и решает, а каждый новый жизненный этап всё сложней и сложней.

Последний год обучения на вторую академическую степень будет значительно легче — ожидается, что много учебного времени будет посвящено практике, а продолжения работы над новым проектом пока не предвидится, что, в данном случае, очень хорошо, останется больше времени на ребёнка и, всё-таки, хочется очень надеяться и на мужа…

Размышляя, таким образом, Вера постепенно успокаивалась перестала плакать и вернулась в дом, казалось бы, не выдавая своим видом Гиле с Абрамом, что только недавно готова была разорвать и растоптать всё, что не попадётся под руки и ноги.

На улице в этот час было очень жарко, и бабушка занималась ребёнком внутри дома, сидя с мальчиком на полу, собирая лего.

Конечно, собирала бабушка, а внук всячески старался разбурить, только что собранное и заливисто смеялся, когда ему это удавалось.

Гиля подняла глаза на вошедшую невестку и молча, покачала головой:

— Что, не приедет?

— Нет, у него срочная работа.

— Про такую срочную работу я слышала от Абрама почти до того момента, как он вышел на пенсию.

Что думаешь дальше делать?

— Пока толком не знаю.

Съезжу погостить к Наташе с Офером, когда вернусь, постараюсь наладить нашу семейную жизнь — переберусь в Тель-Авив и буду настаивать, чтобы муж ночевал дома и больше внимания уделял своей жене и ребёнку.

— Ты думаешь, тебе это удастся?

— Не получится, так разведусь или, по крайней мере, на этом поставлю вопрос.

Гиля поднялась с полу и обняла любимую невестку, давно ставшей ей настоящей подругой:

— Веруш, девочка моя любимая, я не буду давать тебе ни одного совета и просить ни о чём не буду, не имею права.

Пообещай только мне, что никогда с Гевером не исчезнешь из моего поля зрения, а я, чем только смогу, буду помогать тебе, даже если ты решишься на развод с моим сыном и в будущем создашь новую семью.

Гиля уткнулась в плечо молодой женщины и не свойственно для себя, тихонько всхлипнула.