Не комильфо! (СИ)

- Можно я? – одновременно спросил я у него.

Что же, первое слово дают мне, так что медлить не стоит.

- Знаешь, мне нужно кое-что тебе рассказать. Можешь после корить и ругать меня, сколько влезет, но для начала, ты меня внимательно, не перебивая, выслушаешь, дашь совет, скажешь, как правильно поступить, а потом уже можешь приступать. Согласен? – тихо спросил я и, дождавшись одобрительного кивка, глубоко вздохнул, готовясь начать.

Но сил все рассказать не хватало. Что-то мешало мне, слова застревали в горле, руки тряслись, и чтобы это хоть как-то скрыть, я сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели, а сам отвернулся. Прохладный ветерок врывался в комнату через открытое окно, играя с белоснежными шелковыми шторами, раздувая их в разные стороны. Глубоко вздохнув свежий воздух, я повернулся обратно с Совести и внимательно посмотрел в его умные глаза, очень тихо сказав:

- Помнишь ту девушку с длинными волосами, которая больше двух недель назад была у меня… в гостях, – и, дождавшись безмолвного кивка мальчика, продолжил:

- Так вот. Она беременна. От меня.

Комильфошка с нескрываемой болью в глазах улыбнулся и стал истерически смеяться, сняв очки и быстро вытирая глаза, стараясь скрыть от меня слезы. Его смех был обрывист, больше походил на тихие, рваные смешки, смешанные с судорожными вздохами. Согнувшись пополам и обхватив колени руками так, что его лица видно не было, Советь начал раскачиваться взад и вперед и с какой-то злобой в голосе говорить обидные вещи, от чего я даже пожалел, что обратился сперва к нему, а не к матери.

- Я же говорил тебе… Ха-ха!!! А ты же не слушаешь меня никогда! Помнишь мои слова? «А если она вдруг забеременеет?» Что же ты мне ответил? «Отвали, ничего не забеременеет. Девочка взрослая, сама знает, что делать». Вспомнил? – с болью и презрением в глазах процитировал мои слова Совесть, ухмыляясь, от чего его лицо стало до неузнаваемости уродливым.

- Мне тогда просто хотелось от тебя быстрее избавиться. Тогда ты мне был не нужен. Но сейчас я понял, что нуждаюсь в тебе как никогда раньше. Неужели ты вот так вот и продолжишь в том же духе, даже не дав мне совета?!

- Да какой совет?! – закричал мальчик, резко вскакивая с кровати и подходя к двери. – Что я тебе должен посоветовать? Ты и сам знаешь мой ответ! Я же правильный, я же все делаю так, как нужно, что же в этом случае я могу тебе посоветовать? Бросить Дашу с этой проблемой одну, а самому спокойно жить дальше? Или, может быть, посоветую тебе, чтобы Даша сделала аборт, а потом вы опять же жили спокойно, вот только вряд ли это получится! Думай сам! Ты эту кашу заварил, ты и расхлебывай!

Что стало причиной такой вот истерики Совести, я не знаю. Не знаю, что так задело мальчика, из-за чего он превратился из всегда серьезного, сдержанного и смотрящего на мир трезвым взглядом человека в эту ходячую истерику, эмоции от которой бьют фонтаном в разные стороны.

- Ты можешь успокоиться? – поинтересовался я, не делая резких движений, медленно подходя к Комильфошке. Вот только такое его детское поведение подвергает сомнениям его прозвище и заставляет меня самого сказать эту излюбленную фразу «Не комильфо».

- Ты что это, с ума сошел? – истерически улыбаясь, удивился мальчик. – Я само спокойствие! Ха-ха-ха! Это ты тут истеришь и никак не можешь успокоиться.

Кто бы говорил. Ладно, пускай немного пострадаю, но этого ни с того ни с сего вскипятившегося очкарика я успокою. И, не медля ни секунды, подошел вплотную к Совести, крепко обняв его и прижав к себе. Больно, до крови царапая руки, вертясь в разные стороны, кусаясь и обзываясь, что у меня даже уши в трубочку завернулись, пытался вырваться мальчик, но поняв, что все его попытки терпят оглушительное крушение, немного успокоился и обмяк, спиной прижавшись к моей груди.

- Все? – тихо спросил я.

- Да, – еще тише ответил Совесть, вновь надев маску спокойствия и сдержанности. Я разжал объятия, позволяя ему опуститься на колени и присесть.

- Это не мои проблемы. Я уже сказал, ты эту кашу заварил, ты ее и расхлебывай, – шипя, повторил мне Совесть, опустив голову и спрятав глаза за густой челкой. Я не видел его лица, я не мог понять, о чем он думает в данный момент, что испытывает, единственными показателями его истинных чувств были сжимающиеся и разжимающиеся пальцы, словно пытающиеся поцарапать ковер, и слезы, капающие на внешнюю сторону ладони.

- Почему ты так?

- Потому что… ты заслужил. Заслужил себе сломанную жизнь, такую же, как и у многих других, кто пострадал от тебя. Теперь кара постигла и тебя. Расплачивайся… – не поднимая глаз, прошептал мальчик, ухмыляясь. В его голосе больше не было былой доброты или даже недавней истерики, своими словами он словно обвинял меня в чем-то серьезном, как будто я на самом деле сломал чью-то жизнь, при этом этот «кто-то» имеет какое-то отношение к Совести.

- Зачем? Что я такого сделал?