Не комильфо! (СИ)

Развернувшись, Юрий продолжил свой путь домой, все еще продолжая слушать шарканье ног у себя за спиной, но уже не оборачиваясь. Хватит на сегодня инвалидов.

====== Глава 1. ======

-Мам, я дома! – кричу я, закрывая за собой дверь.

-Иду-иду, Юрочка, – доносится из кухни взволнованный голос матери. И не удивительно, вернулся я опять ближе к полуночи. Ну а что, нельзя было отпраздновать то, как удачно мы утерли нос тому парнишке. Эх, жалко, конечно, что такое милое личико испортили, но зато он теперь на будущее будет знать, с кем связываться.

-Ну, и где Вы были, сударь? – спрашивает у меня мама, недовольно нахмурив брови.

-Гулял, – коротко отвечаю я, плетясь в свою комнату.

-Это не ответ! Где ты был? Почему опять кулаки в крови? Что ты опять делал? – пытается накричать на меня мама, но не получается. Она слишком добрая.

-Мам, все хорошо, – отвечаю я, снимая с себя одежду. Нужно будет маму попросить, чтоб постирала, а то этот сок… Убил бы мальчишку, если бы он был постарше.

-Юр, я знаю, что тебе тяжело после смерти отца, и ты до сих пор не можешь свыкнуться с мыслью, что его больше нет. Но, может, не нужно вот так себя вести?

Женщина, закрыв дверь в комнату, садится на край кровати и внимательно на меня смотрит. Возможно, она права. Я до сих пор не могу свыкнуться, что рядом нет моего отца. Он умер четыре года назад в автокатастрофе. Грузовик, не справившись с управлением, сбил отца, который шел на работу. Узнав о его смерти, я около двух лет ни с кем, кроме матери не разговаривал. Но вскоре к нам в школу пришел Желтый. Он поначалу показался мне странным парнем: темная одежда, пирсинг, всегда мрачный и угрюмый. Поговаривали, что он перешел к нам из другой школы потому, что учителя больше не могли терпеть вечное хамство в свой адрес от него, девочки боялись выходить из кабинетов во время уроков, а парни просто старались лишний раз Желтому на глаза не попадаться.

Подошел ко мне первый он, сказал, что я кого-то ему напоминаю. Но я с ним так и не заговорил, не было желания. Меня считали самоубийцей, раз я так поступил, но мне было глубоко наплевать. Но вскоре мы подружились. Однажды я возвращался домой поздно вечером. Хотелось быстрее добраться до дома, так что я пошел обходным путем, через дворы, где, мне кажется, даже забыли про то, что фонари уже лет пять не работают. Но, как говорится, выигрываем в одном, но проигрываем в другом.

Небольшая кампания пьяных подростков, возрастом немного старше меня, решили позабавиться. Окружив меня, они попросили денег. А откуда они у меня, если я просто возвращался от репетитора? Не буду рассказывать, что произошло дальше (слишком стыдно и обидно), но помог мне проходивший мимо Желтый. Слухи о нем оказались правдивы. Это я понял потому, что компания явно испугалась, когда Желтый позвал меня, и сбежала, захватив с собой мой телефон и новую куртку, подаренную на день рождения.

После этого случая мы подружились. Я стал более разговорчивым, кто-то говорил, что дружба с Желтым даже и к лучшему, а кто-то косо на нас поглядывал. Но я считал, да и считаю его лучшим другом. Но только после Костяна. Но о нем позднее.

-Ну, так что? Что ты скажешь в свое оправдание? – недовольно спрашивает мама, поглядывая на мои разбитые костяшки.

-Ничего. Нужно было научить уму-разуму одного типа. Но ты не волнуйся, живой он, – безмятежно отвечаю я, присаживаясь перед мамой на колени и взяв ее руки.

-Ой, успокоил. Ну, хоть живым оставил, и то радует. И все-таки я не очень довольна твоим поведением последнее время. Ты в школе давно появлялся? Ты почему учительницу по химии до слез довел? И, скажи честно, ты краники в школьном туалете сломал?

-Как много на меня ты обвинений свалила… – возмущенно говорю я маме. – Нет, только с учительницей. Но она сама виновата. Все смирились, а она заладила, мол, сними свои железяки с лица. Да пошла она! Мое лицо, что хочу с ним, то и делаю.

-Их, конечно, желательно снять, но разве тебя заставишь? – «Вот-вот. Почему мама хоть и против, но все равно разрешает, а эта мымра силиконовая до посинения готова меня мучить». – И знаешь, сын, в следующий раз подбирай слова. Так и из школы вылететь не долго.

Нет, все-таки мама у меня, хоть и пытается быть строгой, очень добрая и красивая. В свои сорок лет она выглядит очень хорошо. Доброе, немного худощавое, задумчивое лицо, грустные карие глаза, тонкие губы, блестящие каштановые волосы. Жалко, что папы больше с нами нет, может быть, мама и улыбалась чаще.

-Что ты хоть ей сказал? – спрашивает мама, стоя у двери. Разговаривать нам больше не было смысла, общих тем, кроме как отчитать меня за все поступки, нет, так что она просто собралась уйти.

-Я ей сказал, чтоб она шла куда подальше. Я же ничего не говорю, что у нее грудь силиконовая, да губы на пол лица. Ну и одевается она как последняя ша…

-Извинись, – перебив меня, грустным голосом говорит мама, открыв дверь и уже переступив порог.