Не кровные

– Кариночка... – Слава скользнула ладонью по волосам девушки. – Родная, надо писать заявление. Как бы ни было это неприятно для тебя, но наказать преступника следует.

Слово «заявление» в один миг свело на нет все усилия по успокоению сестрёнки. Карина снова затряслась, как листочек на ветру.

– Нет... Не заставляй меня через это проходить! Это унизительно...

Служебный долг требовал: «Нужно довести дело до суда. И чтобы этот подонок сел. И чтобы его на зоне опустили». А нежное сострадание возражало: «Ты хочешь, чтобы она проходила через этот ад? Все эти унизительные процедуры, допросы. Насильника могут ведь и не взять под стражу. И тогда он будет угрожать ей. Или его родственники. Да и огласки не избежать. Обязательно найдутся сволочи, досужие обыватели, которые скажут, что она, дескать, сама виновата. Сама дала. Сама соблазнила, а теперь хочет повесить на парня изнасилование. Такие находятся всегда. Как она будет ходить в университет, смотреть людям в глаза? Это грязь. И шлейф грязи потянется за ней, да такой, что вовек не отмоешься. Ей уже не оправиться, это рана на всю жизнь. Ей уже хватило под завязку. А ты хочешь ещё и доконать её всем этим?»

А вина добавила: «Ты оттолкнула её, оставила одну. И теперь хочешь взвалить на неё бремя боли и грязи».

– Хорошо, как скажешь. Нет так нет. Я разберусь.

Чмокнув Карину в лоб, Слава накинула куртку, взяла с собой телефон и вышла на балкон. Плотно прикрыв за собой дверь, она набрала номер Лили.

– Алё? – ответил знакомый, прокуренно-жеманный голос.

– Лилечка, добрый день. Это Слава. Помните?

Уточка на том конце линии радостно защёлкала клювиком:

– Приве-е-е-ет! Конечно, помню! – И добавила игриво: – И даже то, что мы с тобой на «ты».

– Ах да, – усмехнулась Слава. – Припоминаю. Наше знакомство в прошлый раз как-то оборвалось... неловко, что ли. Предлагаю попытку номер два. Как насчёт чашечки кофе?

– С удовольствием! – Игриво-хриплый смех. – Я даже от чего-нибудь покрепче не отказалась бы!

– Посмотрим. Куда за тобой подъехать?

– Ой, я сейчас не дома... Дома буду, наверно, часиков в девять вечера... Я позвоню тебе!

– Договорились.

Возвращаясь в комнату, Слава чуть не столкнулась с Кариной. Та, белая как полотно, шевелила посеревшими губами, но слова послышались не сразу.

– Слав... Ты... хочешь сама найти его и...

– Карин... – Слава мягко привлекла её к себе, но не обнимала, только поглаживала по плечам. – Я не могу заставлять тебя писать заявление, всё это действительно очень тяжело. Но ты понимаешь, что и оставить это просто так я не могу. Если делать всё по закону – это чревато для тебя несколькими месяцами ада, унижения и нервотрёпки. Ни к чему это тебе. Сама я всё сделаю быстрее.

– Слава... Нет... – Губы Карины тряслись, по щекам безостановочно катились огромные слёзы. Её руки поднялись, и дрожащие пальцы коснулись щёк Славы. – Не надо... Если тебя посадят... Я не смогу жить! Я не могу без тебя... Просто не могу!

Слава сжала её холодные пальчики, грея дыханием.

– Всё будет хорошо, принцесса моя. Уж поверь, я кое-что понимаю в этих вещах. Всё будет чисто.

– Славочка, пожалуйста, нет... – Карина тоненько заскулила, медленно оседая и опускаясь на колени. – Только не это... Я себе никогда не прощу... если с тобой что-то...

Вина вонзила в сердце иглу: «Ну, поздравляю. Ты добилась по максимуму».

– Не смей себя винить, ты ни в чём не виновата. – Поднять Карину с колен, не причиняя боли, не получалось, и Слава просто подхватила её на руки.

Ожидание вечернего звонка Лили было пыткой. Девица могла позвонить, а могла и забыть. Хотелось уйти из дома, чтобы не видеть и не слышать слёз сестрёнки, но оставлять Карину одну Слава не могла: уже узнала на горьком опыте, к чему это приводит. Коротая время, она запекла забытую в маринаде свиную вырезку. Карина сидела на кровати, обняв подушку, и на приглашение к обеду не отозвалась.

– Ты же сегодня ещё не ела совсем, – вздохнула Слава. – Ну, не считая мороженого...

– Я не могу есть... ничего не могу, – глухо отозвалась Карина.

Слава всё-таки оставила в её комнате тарелку, на которую положила по паре ложек каждого салата и пару кусочков вырезки.

В половине девятого Лиля позвонила. Судя по голосу, уточка уже где-то порядком наклевалась.

– Сла-ав... Я в «Алых парусах»... Тут ресторанчик японский, такой классный! Жду тебя!

Оделась Слава быстро, вот только уйти получилось не так скоро. Стоило звякнуть ключами, как в прихожей появилась Карина.

– Куда ты?

Сестрёнка нервно стискивала замком пальцы, а на лице застыла отчаянная, скорбная тревога. Она будто провожала Славу на войну и видела её в последний раз в жизни.

– Встречусь кое с кем, – коротко ответила Слава.

– Я не пущу тебя. – И Карина повисла на её шее.

Она вцепилась так крепко, что оторвать её, не сделав больно, было невозможно. Слава пыталась разнять её руки мягко, но судорожная хватка Карины становилась только сильнее.

– Солнышко, ну всё. Пусти. Всё будет хорошо, я обещаю. Клянусь.

Слава вырвалась из её объятий с половиной кровоточащего сердца – другая половина осталась там, у рыдающей сестрёнки.