Не кровный Брат

Потом душ вместе, который снова не заканчивается простым «помыться» и мы опять занимаемся сексом под горячими струями воды, не стесняясь своих стонов и страсти.

***

Кирилл спал в моей кровати, а я лежала рядом и смотрела на него. Не могла уснуть от переполняющих меня эмоций.

Это был самый странный Новый Год в моей жизни, который прошёл мимо меня, можно сказать. Пока другие гуляли, отмечали праздник и ели оливье под песни Пугачевой, мы как два бесстыдника, тонули среди простыней и страсти.

Мужественное лицо парня с лёгкой щетиной абсолютно спокойно. Длинные ресницы слегла подрагивали во сне. Интересно, что ему снится сейчас? Так хочется поцеловать или хотя бы провести пальцами по мягким, чётко очерченным упрямым, как и он сам, губам, но не хочется его разбудить.

Разве можно в восемнадцать вот так любить, что сердце выпрыгивает из груди? Так… по-взрослому, по-настоящему. Если что-то случится и нам вдруг придётся расстаться — не переживу. Настолько влюбилась в него, что даже страшно. Будто бы я больше не принадлежу себе. Я — его…

_______________________

Так прошла и вся неделя. Мы ели вместе, спали вместе, смотрели телевизор, готовили ужины и обеды, занимались сексом, никого не стесняясь. Так не хочется опять шифроваться, когда вернутся наши родители, но выбор невелик. Расстаться нам обоим уже представлялось совершенно невозможным. Но когда ты счастлив и тебе хорошо, время летит быстрее. И вот мы уже встречаем родителей с подарками из Флориды.

Мама и Павел Сергеевич приехали отдохнувшие, с горящими глазами, к тому же, отец Кирилла хвастался тем, что в отпуске заключил крайне выгодный контракт, возможно, самый важный на весь будущий год, и теперь мы станем жить ещё лучше. Куда еще лучше, я не знала. Лично меня итак всё устраивает, но за Павла я очень рада, что его бизнес идёт в гору. Родители поужинали на скорую руку с нами, и ушли отдыхать к себе.

— Кирилл, ты пригласи к нам завтра Яну. Не стесняется пусть, приходит в гости, — обратился он к сыну.

— Ладно, пап. Если она сможет, — не моргнув глазом, отозвался парень.

Они ушли, а мы обменялись многозначительными взглядами. Что ж, пора звать на помощь Лесную…

***

Вечер следующего дня.

Яна, я, Кирилл, мама и Павел Сергеевич пили чай с тортом в кухне. Кирилл сидел рядом с Яной. Я — рядом с мамой напротив Ланского и Лесной, а во главе стола — хозяин дома. Прошло примерно полчаса с того момента, как пришла Яна. До сей поры им успешно удавалось справляться с ролью пары и пока они нигде не прокололись.

— Ваши родители в курсе об отношениях с Кириллом, Яна? — задавал вопросы один за одним Павел, будто пытался подловить её.

— Конечно, — улыбнулась ему Яна.

— И они не против?

— Почему они должны быть против? Мы давно знакомы, и Кирилл им очень нравится.

Тут она явно перегнула. Надеюсь, отцу Ланского-младшего не придёт в голову позвонить родителям Яны и что-нибудь спросить у них «об отношениях» с его сыном. Вот они удивятся-то! Следующий вопрос Павла выветрил из меня веселье мигом:

— А как вы, Яна, относитесь к тому, что Кирилл уедет в августе в Питер на целых пять лет?

За столом образовалось сразу два вытянувшихся лица. Яны и моё…

Что? Пять лет? Почему?

— Пять лет? — подняла брови Лесная.

Похоже, не одна я не знаю о дальнейших планах Кирилла.

— Ну да. Лётное училище. Он будет курсантом и жить в казарме, приезжая домой все года учёбы только на каникулах. Зимой две недели и два месяца летом. Как и у всех студентов высших учебных заведений. Только военное училище всё же совершенно другое. Там очень строгая дисциплина. Могут из-за одного провинившегося наказать весь взвод, и ни один не выйдет за ворота хоть весь месяц, могут также отобрать телефон. Вы готовы к таким отношениям?

Я уставилась на Кирилла. Он смотрел на меня виноватым взглядом. Значит, это не шутка. Он уедет. И бросит меня… И не сказал мне об этом умышленно. Он обманул меня!

Использовал…

Боль пронзила сердце, словно острый штырь, и раскатилась волнами по всему телу.

— Ах, ну да! Это я знаю, — взяла себя в руки Лесная и закивала головой. А вот я себя в руки взять не могла, и тяжело дышала, сжимая до боли несчастную ложку в руке, которая точно ни в чём не была виновата, в отличии от Кирилла. — Я просто не поняла про "пять лет". Но ведь он будет приезжать всё же. А для настоящей любви нет границ.

— Вы так считаете?

— Да. Уверена.

Они продолжали говорить друг с другом, а я сидела, устремив невидящий взор в тарелку, чувствуя пристальный взгляд этого предателя. Ложка задрожала от напряжения в руке и стала стучать о фарфор. Все обернулись на стук.

— Лиз, ты че? Тебе плохо что ли? — с беспокойством спросила мама, увидев как выпал прибор из моей ослабевшей вдруг руки.

От мамы не укрылось моё вмиг побелевшее лицо, округлившиеся глаза и дрожащие руки.

— Д-да, — пролепетала я. И правда было ощущение, что я сейчас просто лягу и умру. Надо как-то дойти до комнаты. — Пойду… полежу…

Кое-как выбралась из-за стола и побрела наверх. Ноги были ватными и слушались плохо. С расстройства даже пошла сначала не в ту сторону. Мама семенила следом.