Не Квадра (СИ)

Аль помрачнел, вспомнив себя, но говорить ничего не стал. Конечно. Не было друзей, но, во-первых, теперь есть, во-вторых, приятели все же имелись. А эльфа и правда было не то чтоб жалко, но и лютой ненависти он не вызывал… впрочем, лютой не вызывала даже Фрика. Кто-то в прежней жизни говорил, что пожелание земли пухом на самом деле было не столь уж добрым. Вот и Фрике: да будет ей земля пухом, да покроет ее мягкий песок, чтобы зверям легче было выкопать ее кости. Что-то в этом духе. Кто ж мог так говорить? Не Олигарх – факт, он особо окультурен не был. Сашка Симонов со своим военным училищем тоже… Кто у нас остается с претензией на интеллигентность? Мама, понятно, но мама по доброте душевной такого бы не говорила. Ох, а как звали ту недобалерину, в которую Дан был когда-то почти влюблен? Вероника? Анжела? Выпендрежно как-то. Все равно.

Забудет он через сорок лет Кайю? Или Дану? Тику же сумел… О! Лика! Лика ее звали. И фамилия была какая-то культурная, то есть не плебейская, соответствовала претензиям на образованность… Пофиг.

Дан постоял над могилой эльфа. Почему Таул решил, что Дан его жалеет? Ну, в общем, да, но совершенно абстрактно, не родился же он киллером, стал, и пусть всякий выбирает сам, он выбрал то, к чему его подвела жизнь – без родственников, без друзей, зато с грузом ненависти и желания мстить всей человеческой расе. Интересно, использовали ли его для убийства эльфов? Впрочем, кому нужно убивать эльфов? Они были совершенно бесправны, от них ровным счетом ничего не зависело… И он заплатил. Сполна. Соответственно мудрейшей философии Фиамара Тианона… или наоборот. В общем, эту свежую мысль Дан осознал очень давно, потому и от дел Олигарха постарался отойти. Нормальная осторожность. Не хочешь, чтоб пристрелили, не светись около тех, в кого стреляют. Мысль, достойная древней эльфийской школы философии.

– Кто у нас следующий? – поинтересовался он, отлично зная, что следующий снова эльф. Точнее два эльфа и два оборотня. Оборотни, по большому счету, ерунда, их даже жалко не очень. Из солидарности к гуманоидам.

– Может, оборотнями займемся? – предложил Аль. – Недалеко должно быть.

– А они не могли убежать? – спросил удивленный Лиар. – Слухи ведь уже пошли…

Аль похлопал его по плечу и почти ласково сказал:

– А далеко они уйдут, если у нас есть Шарик, способный оборотня учуять за две мили?

– Тррр-рр-и! – согласился Шарик. Наверное, это было нечто вроде «вот именно». Дан погладил его лоб. Под другую руку немедленно подсунулся другой лоб – собачий. Шарик снисходительно покосился на Черныша, просвистел что-то и приглашающе потопал к дороге. В общем, правильно. Хотя и темнеет уже, не стоит устраивать привал там, где только что убили человека. То есть эльфа.

* * *

С оборотнями проблем не возникло вообще: одного ударом лапы зашиб Шарик, другого успели поймать и повесить без их помощи, а трансформация не спасала оборотней от смерти от удушья. И они продолжили охоту на эльфов.

Второй эльф оказался гораздо умнее и согласился с покаянием явиться пред светлые властительские очи, третий сдаваться не намеревался, так что Дан, отстранив Аля и тем более остальных, вытащил меч. Эльф дрался так отчаянно и умело, что Дан успел устать, прежде чем катана рассекла ему плечо едва ли не до половины груди. Никакой романтики. Меч застрял, и Дан не успел увернуться от фонтана крови. Это было, в общем, привычно, и, убедившись, что в голубых глазах эльфа жизни не осталось, отправился в ручью отмываться, предоставив друзьям возможность хоронить очередного убийцу.

Он прополаскивал куртку, когда подошел Лиар.

– Можно поговорить?

– Само собой. Что-то случилось?

– Ты случился, – пробормотал демон. – Я чувствую… ты мне все равно не доверяешь. И я знаю только один способ доказать, что я не враг.

Приехали. Дан едва успел поймать куртку, поплывшую вниз по течению, хорошенько ее выжал и повернулся к Лиару. Способ был ясен: умереть. Желательно за Дана. Чтоб он осознал и покаялся. А это пришло в простодушную голову Лиара? Дан и спросил, используя выразительные русские артикли чаще, чем следовало бы. Демоны быстро учатся понимать устную речь, так что и этот должен уже усвоить хотя бы несколько исконно русских слов. Лиар краснел и бледнел. Ага. Дошло.

– Нет, – промямлил он. – Я не хочу, чтобы тебе было плохо… Я… я не знаю даже, чего я хочу. Чтобы ты мне верил. Я хочу быть твоим другом, Дан. Ну не так, как Аль или Шарик. Но ты мне нужен!

Последние слова он произнес уже с отчаянием.

– А я тебя гоню, да? – осведомился Дан. – Пинками или насмешками? Или еще как-то? Ты не сможешь стать частью Квадры, малыш, но разве…

И тут обрушилось. Дан так и не понял – то ли небо упало сверху, то ли земля вывернулась наизнанку, дыхание пропало, сердце перестало биться, глаза – видеть, уши – слышать, мозги – не только думать, но и вовсе функционировать. Дан вроде бы и не терял сознание. Ему ни больно не было, ни страшно, было еще хуже – никак. Словно его уже нет, но он еще осознает что-то, вроде даже находясь вне собственного тела. Пространство искривилось, время остановилось.