Не кысь

Хотя вообще-то, если подумать, негде было разместиться чудесной комнате, потому что на этом самом месте всегда была соседская квартира, и жила в ней Наиля Файнутдиновна. Шульгин опасливо наведался к ней, будто спичек взять — ничего с ней не случилось, с Наилей Файнутдиновной, все так же манты лепит. Вернулся к себе — существует комната и даже пахнет свежей побелкой. Обои не очень — так это поменять можно.

Оксана вернулась домой с прелестной девочкой, которую они сразу и без споров назвали Кирочкой. Шульгин сказал Оксане, что новая комната — это его сюрприз для нее, что будто она всегда там и была, за обоями. А Оксана сказала, что он — самый-самый лучший и заботливый, совершенно просто удивительный. И что вот теперь бы еще и коляску для Кирочки. Шульгин сбегал к окошку, но окошко вместо коляски подарило ему огромный газовый мангал — дачный вариант, с двумя большими красными баллонами. «Дачи-то нет у меня, — сказал Шульгин в закрытую ставню. — У меня ребенок маленький». Но там молчали. Шульгин постоял, поскучал у окошка, но, делать нечего, поволок мангал к себе. «Это вот ты зря, — сказала Оксана. — Я же коляску просила». «Завтра», — пообещал Шульгин, но назавтра ему досталось совсем уже что-то несусветное — полный набор стройматериалов для мини-бойлерной, со всеми трубами, коленами и вентилями. Плохи были его дела, и он позвонил в дверь Фролову Валере, который открыл очень не сразу — видно, долго шел по своим комнатам откуда-то издалека.

— Возьми у меня бойлерную, — сказал Шульгин.

— Нет, не возьму.

— Ну, гриль возьми. Даже два.

— Нет, и гриль не возьму.

— Валера, я же тебе даром отдаю!

— Даром ничего на свете не бывает, — отвечал Фролов Валера, и Шульгин увидел, что глаза у соседа невеселые, а за спиной его, в бесконечной перспективе комнат, все телевизоры, телевизоры, и на полу, и на потолке, и нераспакованные тоже.

— Ты же сам говорил, что бывает?

— Я тебе не сказал, что бывает. Я сказал, что даром дают. Большая разница.

— Ну хорошо… Ну купи у меня бойлерную эту.

— Откуда же у меня такие деньги? — вздохнул Фролов.

У Шульгина тоже денег не было, одни вещи. Делать нечего, пришлось везти бойлерную на Савеловский рынок и там с большим трудом, за треть цены, всучить ее какому-то неприветливому чучмеку.

«Сидели бы у себя в солнечном Скобаристане, нет, ездят к нам», — думал Шульгин. На вырученные деньги он купил Кирочке коляску с оборочками, самую дорогую и красивую. На другой день окошко опять выдало ему конверт, а в конверте, на клетчатом листочке было от руки написано: «минус один». Тут Шульгину стало страшно, даже пот прошиб: что это еще за минус такой? А дома стало еще страшней: Оксана с плачем рассказала, что в новой комнате обвалился угол, штукатурка с потолка прямо вся рухнула, так напугала, хорошо что не в коляску с Кирочкой! И действительно, целый квадратный метр штукатурки обвалился, так что бетон торчал. Мусор убрали, а ночью опять был какой-то шорох. Шульгин вскочил, посмотрел — нет, ничего не упало. Просто стены словно бы передвинулись и комната стала чуть меньше.

Тут вдруг Шульгина осенило.

— Ты ничего вчера не выбрасывала? — спросил он Оксану.

— Доски какие-то из чулана, а что?

— Не выбрасывай ничего, пожалуйста, — сказал Шульгин.

— Да они плохие, ненужные!

— Мне лучше знать.

Знать-то, конечно, ему было никак не лучше, тем более что теперь он не мог решить: за что ему сократили жилплощадь, за бойлерную или горбыль? Какие там у них вообще правила? Может, это как игра в нарды? Вот он сделал неверный ход, и, пожалуйста, съели его шашку… А Фролов Валера, как играет Фролов? Почему ему бесконечно расширяют квартиру, почему завалили телевизорами?

Месяца два все было тихо и скучно, но зато безопасно: он ходил к окошку как на работу, там ему выдавали беспорядочную мелочь — детскую присыпку, скрепки, белый невкусный торт «Полярный», гомеопатические шарики от неизвестно какой болезни, горшочки с рассадой. Все это места не занимало. Вел он себя хорошо, ничего не выбрасывал, и как заслуженную награду за послушание и понимание принял из окошка конверт с записочкой: «25 кв. м с балконом». И все было как и в прошлый раз, только теперь Оксана сама обнаружила под обоями заклеенную дверь и к приходу Шульгина уже перетащила в новую комнату арабский пуфик, стол и два кресла.

— Может, у тебя еще сюрпризы под обоями спрятаны? — радовалась Оксана.

— Может, и так, не все сразу, — игриво отвечал Шульгин, хлопая Оксану по попе, а сам прикинул, что они уже проглотили территорию Наили Файнутдиновны и теперь живут там, где у Козолуповых кухня. Но ни Наиля Файнутдиновна, ни Козолуповы не жаловались.

Еще неделю Шульгин получал нужные и ненужные предметы, а потом случилась нехорошая вещь: их пригласили на день рожденья на дачу. Оксана долго рассуждала вслух, что лучше подарить хозяину, одеколон «Обсешн» или галстук, так что у Шульгина притупилась бдительность. А когда уже выгружались из такси, он увидел, что Оксана тащит большую белую коробку, и сердце у него екнуло.

— Это что такое?

— Да это гриль.

— Купила, что ли?