Не лечи меня…

В приемном покое больницы было шумно: баба Клава стояла в дверях, перекрывая своей мощной фигурой вход в отделение, Люся вопила, восседая на шкафу, Танечка – вторая медсестра кому-то названивала по телефону, а напротив бабы Клавы в военной форме при полковничьих погонах стоял огромный двухметроворостый мужчина и сверлил ту недовольным взглядом.

– Не положено посторонних в отделение пускать, – уперевшись руками в косяк, вешала баба Клава.

– Там моя дочь, я имею право знать что с ней, – приятным басом вещал мужчина.

– Дождитесь врача, он придет и всё скажет, – стояла на своем пожилая медсестра.

– Пустите меня лучше, если не хотите на соседнем шкафу сидеть, – пошел в наступление полковник.

Марьяна несколько минут понаблюдал за этой эпической картиной и решила вступить в диалог.

– Вы, товарищ полковник и спите в военной форме? – поинтересовалась так, будто это сейчас самый важный вопрос на повестке дня.

Полковник замер, не ожидая такого вопроса, развернулся и окинул Марьяну с хвоста на голове до грубых мотоциклетных ботинок на ногах изучающим взглядом.

– У меня дежурство сегодня было в части, – соизволил таки ответить на поставленный вопрос.

– То есть вы военный при исполнении и позволяете себе запугивать мирное население, ай как нехорошо вышло.

– Вы собственно кто такая?

– Марьяна Николаевна, хорошо, что вы приехали, вас уже Евгений Борисович спрашивал, – влезла в диалог Танечка.

– Ой, да куда ж я денусь, раз главный просил, – закатила глаза в ответ на Танечкин выпад, – у вас же тут без меня черти что творится, никакого порядка. Люся, ты зачем на шкаф залезла, кто мне ассистировать будет?

Полковнику определенно не понравилось, что его игнорируют, и он поспешил вмешаться в беседу:

– Это что, ваш врач? – произнес, повторно оглядывая Марьяну.

– Да, она как раз дочь вашу должна оперировать, Марьяну Николаевну специально вызвали, – снова влезла Танечка.

– Вот эта пигалица в кожаных штанах? – полковник пошел красными пятнами от возмущения, – да никогда в жизни я не доверю жизнь ребенка этой престарелой байкерше, где главврач этой больницы.

Медсестры замерли, ожидая дальнейшего развития событий, зная крутой нрав Марьяны ожидали, что сейчас рванет бомба.

Марьяна набрала в грудь воздуха, приблизилась к полковнику и, тыкая пальцем в грудь, начала отповедь:

– Ах ты солдафон несчастный, если бы ты по ночам дома ночевал, а не радисток в части тискал, то доченька твоя распрекрасная не каталась по ночным трассам с байкерами, а спала дома и не надо…

Продолжить Марьяна не успела, в приемный покой ввалились одновременно родственники Гарика, армянская их часть и начальник полиции города со своим другом – начальником ГИБДД.

– О, цирк с конями подвалил, точнее кони без цирка, – прокомментировала их появление Марьяна, – вы где ходите, мы вас тут заждались, вон успели даже с полковником любезностями обменяться.

Начальник ГИБДД сразу выдвинулся вперёд в сторону полковника:

– Товарищ полковник, отпустите девушку, – глядя на вояку прожигающим взглядом, выдал сходу.

Полковник в пылу пререканий не заметил, как схватил Марьяну за предплечья и крепко сжал. Сама же Марьяна на боль от хватки полковника внимания обратила мало, обратилась к начальнику ГИБДД:

– Державин, вот ты знаешь, почему мы с тобой десять лет назад как развелись, так мало общаемся?

– Ты это сейчас хочешь выяснить? – задал Влад уточняющий вопрос, понимая, что если Марьяна начала говорить останавливать ее бесполезно.

– А развелись мы потому, что ты вечно лез в мои дела и стремился решать все за меня, вот чего ты сейчас прицепился к полковнику, мне может, нравятся его сильные руки, меня, знаешь ли, давно никто такими крепкими руками за тело не трогал.

– У тебя же синяки останутся, – оправдывался Влад.

– Так то ж буквально следы страсти, давайте полковник, оставьте на мне больше меток самца, – чуть хрипловатым голосом, имитирующим страсть, обратилась к полковнику.

Тот чуть не подскочил на месте, резко разжал руки, удерживающие ее, и отодвинулся в сторону.

– Вот видишь, Державин, я сама справилась, а ты иди Люсе помоги, она у нас девушка беззащитная, ей как раз такой мачо как ты нужен, она давно по тебе сохнет, и борщи варить умеет и пироги печет, все как ты любишь.

Люська, сидящая на шкафу, от такой рекламы густо покраснела и опустила глаза вниз, боясь встречаться с окружающими взглядом.

– Марьяна, кхм, Николаевна, – раздался строгий окрик Субботина, – вы кажется торопились на операцию, так идите, мы тут пока с потерпевшими разберемся.

– Так я без медсестры оперировать не могу, снимите кто-нибудь девушку со шкафа, Державин, – строго обратилась к бывшему мужу.

Тот пошел в сторону медсестры. Он, конечно, был чуть ниже полковника, но по силе ему не уступал, потому протянул руки, подхватил миниатюрную девушку за талию и легко снял со шкафа, поправил медицинскую шапочку, съехавшую на бок и подтолкнул к Марьяне.

– Все, живо в отделение, – скомандовал Субботин.

Полковник встал у них на пути:

– Я свою дочь этой не доверю.