(Не)леди для рыцаря ада

– Я хочу, чтобы ты заглянул в будущее.

– Но это невозможно, – ответил и сжался, ожидая удара. Он уже знал, что произойдет.

Анжелика схватила его за шею тонкими пальцами и заглянула в глаза, читая в них все, о чем думал Архангел. Она не отпускала несчастного, пока его очи не померкли, превращаясь в пустые безумные озера. Архангел безумно захихикал, когда последняя капля благодати перекочевала из его сосуда в жадный рот Антихриста

– Тварь, – выдохнула Антихрист, отшвыривая от себя бесполезное тело Михаила.

***********

– Есть хочу, – шепнула я, вдыхая неимоверно вкусный аромат готовящейся пищи. Пахло пловом, корицей и жареными орехами.

– Мамуля вас ждет, – торжественно сообщил ставший еще более толстым Мутилл и с прытью, не вяжущейся с его огромным телом, ломанулся в недра небольшой квартиры так, что едва не убился, запнувшись об валяющиеся на полу в изобилии цветастые половики. – Мамуля соткала, – похвалился он, любовно разглаживая коврик жирными пальцами. Мы двинули было за ним, но вдруг услышали звучащий наббатом старческий голос.

– Фу, чем это у нас воняет? Мальчик мой, ты опять кирогаз притащил, сколько раз я тебя предупреждала, чтобы ты не тащил в дом всякую гадость, свинья ты такая.

– Это не я, – обиженно заныл здоровяк. – Это Кафр дракона приволок. Я тут ни при чем.

– Сколько раз тебе говорить, этот придурок тебе не приятель! – взревел женский голос, и я отшатнулась, увидев огромную фигуру, затянутую в шелка, полностью закрывшую дверной проем. Бабища уставилась на нас маленькими поросячьими глазками, но, увидев Асмодея, взвизгнула и с ловкостью белки метнулась туда, откуда появилась.

– Паразит, – бушевала она, скрывшись в соседней комнате, – не мог предупредить, что у нас такие гости. Высеку, вот помяни мое слово, возьму розги и высеку.

Спустя пятнадцать минут, когда мы уже перестали ждать и лениво переругивались, сидя на валяющихся тут и там подушках, бабища появилась в комнате. Я подавила желание придержать руками отвалившуюся челюсть и сдавленно хрюкнула. Телеса красотки обтягивало миниатюрное, насколько это возможно, платье цвета взбесившегося поросенка. Глазки, подведенные толстой кривой линией, плотоядно стреляли в Асмодея, посылая недвусмысленные намеки. Мамуля Мутилла едва не села на меня, посчитав, видимо, за пустое место, подождала, когда рыцарь откашляется, и протянула ему огромную фотографию, на которой был изображен он сам, во всей красе и без грамма одежды. Я удивленно приподняла бровь. Рыцарь хмыкнул и полез в карман за ручкой.

– У меня есть, – затрепетала покрытыми комочками туши ресницами толстая фея, протягивая демону нехилый такой Паркер.

– Так, все. Закончили с церемониями, – громко сказала я.

Красотка обернулась, мазнув по мне невидящим взглядом, и налегла необъятной грудью на Асмодея.

– Вы, вроде, сказали, что знаете, как врата рая открыть? – начал было Нидхегг.

– Да, – выдохнула баба, не сводя глаз с рыцаря. – А что мне за это будет?

– Чего надо-то? – от злости у меня свело челюсть.

– Одно свидание с моим рыцарем, – игриво улыбнулась «красавица». Асмодей энергично затряс головой и словно уменьшился в размерах. Нидхегг захохотал, сотрясая стены квартирки. Мутилл смылся, видимо, спасаясь от позора.

– А ху-ху не хо-хо, – вызверилась я, тяжело вставая с подушки, – морда у вас, милочка, не треснет?

Асмодей с благодарностью уставился в мою сторону, а меня уже несло по кочкам.

– А ты за мою морду не переживай, – оскалилась джинниха, примеряясь, как бы половчее вцепиться мне в волосы. – За своей смотри. Пузо вон на нос полезет скоро, а ума так и не нажила, – склочно взвизгнула бабенка.

Я почувствовала, как у меня закололо кончики пальцев, джинниха вытаращила глаза и стала похожа на мопса в последней стадии ожирения. Ребенок заходил ходуном в моем животе.

– Ладно, не злись, – примирительно начала толстуха, не преминув похвастаться: – Не нужен мне твой мужик. Своих навалом, – вздохнула, печально глянув на Асмодея, заметно воспрявшего духом. И сунула руку между огромных, арбузоподобных грудей. Рыцарь передернулся, я с интересом наблюдала за ее действиями.

– Вот, – протянула мне джинниха прозрачный пузырек, в котором всеми цветами радуги что-то переливалось.

– Это же невозможно, – ошарашенно вдохнул Асмодей. Матушка Мутилла зарделась, но, посмотрев на меня, не решилась больше подкатывать к демонюке. Мало ли.

– Я думал, что такого больше не осталось, – задумчиво потер подбородок Нидхегг, рассматривая тонкую склянку.

– А что это? – с интересом спросила, протянув руку к флакончику, ребенок в животе завертелся, как веретено. – Похоже на рвоту единорога.

– Будешь обзываться, не отдам, – поджала губы Мутиллова мать. – Моя мама это хранила, а перед тем ее мама и прабабка моя испокон века. А, правда, что с помощью этого можно уничтожить даже самого..? – спросила, показывая пальцем в потолок.

– Правда, – кивнул головой Асмодей, и я поняла, что он едва сдерживается, чтобы не разорвать бабу на тряпки. – Хорошь болтать. Ты же нас не за этим позвала. Говори, чего хочешь за благодать титанов, и разойдемся.