Не люби меня

Dragon Marion Не люби меня

Два глаза упёрлись Маргарите в лицо. Правый с золотою искрою на дне, сверлящий любого до дна души, и левый — пустой и чёрный, вроде как узкое игольное ухо, как выход в бездонный колодец всякой тьмы и теней.

М. Булгаков. «Мастер и Маргарита»

Я узнаю тебя по тайному знаку,

Ты узнаешь меня по перстню на пальце…

NP

Предутренний воздух радостно врывался в лёгкие. Птицы сидели на ветвях, замерев в немом ожидании. Над горизонтом медленно и величаво поднимался огненный рассвет, словно свитой, предшествуемый розовыми бликами на небе. И когда разом, словно открылась дверь, брызнули золотые брызги, отблесками своими ослепив ожидающий мир, запели птицы, воздавая хвалу утру, и какой-то аист поднялся с гнезда и полетел навстречу солнцу. День родился.

Золотые брызги коснулись и человека, стоявшего на вершине горы. Он был одет в небесно-голубой костюм, который в утренних лучах приобретал цвет расплавленного золота, гармонировавший с его золотистыми кудрями. О его лице скажем просто: редкая девушка может похвастаться тем, что встречала такого на своём пути. Он улыбался солнцу, радуясь новой встрече с ним. Когда огненный круг полностью оторвался от горизонта, он спустился к горному озеру, разделся и вошёл в его прозрачную воду.

Здесь он мог спокойно подумать. На свободе, наедине с собой, он надеялся найти решение. В голове роились воспоминания о той далёкой, забыто-неправдоподобной жизни, в которой у него было другое имя, другой дом и совсем другие мысли. В которой у него была семья.

Он устал от этого, но деваться от себя было некуда. В мозгу горячо пульсировало: «А вдруг это правда?». Совсем как тогда, когда ему в первый раз приснился этот сон.

Они жили тогда в КЗБ — «квартале, забытом богом», как его называли все, в нём проживающие — вчетвером: родители и он с братом. Брат был старше и успел пройти целых восемь классов в пресловутой «школе второго уровня», откуда вынес жизненную закалку, пессимистическое отношение к жизни и справку о том, что «прослушал курс» восьмилетней (неполной) средней школы, что признано для него вполне предостаточным. А также ряд неизгладимых воспоминаний. Необходимая это вещь — школа второго уровня — для таких, как они.

Когда случается война, люди сталкиваются с оружием в руках не только на поле боя. И заканчивается она далеко не в день подписания мирного договора. Всегда кто-то расплачивается. Так вышло и с ними. Война их народов закончилась взрывом бомбы, уничтожившей жизнь на их родине, и те из них, кто выжил, не смогли вернуться домой. И долго ещё не смогут. Им пришлось остаться здесь, среди бывших врагов, и вот уже пять поколений они пытаются заставить привыкнуть к себе.

Брат когда-то сказал, что устал расплачиваться.

Школами первого уровня называли школы для олигофренов, которых на протяжении семи лет учили говорить толком, считать в пределах ста, читать и немного писать. Школы второго уровня придумали специально для них. В Законе об образовании (который, кстати, гласил, что на него имеют право все) была одна фраза, за которую их создатели и уцепились: «каждый волен обучаться на родном языке, и такое обучение является предпочтительным». Отделить их от других было делом техники.