(Не) люби меня

— Я хочу видеть настоятельницу! — крикнула я. — Вы не смеете меня задерживать!

— Пусть повидается с матушкой Модвенной, — сказала королева, появляясь из кельи.

— Мы же в монастыре, здесь всякий имеет право на святую беседу.

Меня проводили к настоятельнице под конвоем, как преступницу. Мать Модвенна еще не ложилась спать — она читала последование, и, увидев меня в сопровождении гвардейцев, очень удивилась.

Мужчины остались в коридоре, а меня настоятельница пригласила войти и усадила на деревянный стульчик — единственный в ее скромно обставленной келье, сама же монахиня встала передо мной, готовая выслушать.

Я старалась говорить твердо, но не справилась и не удержалась от слез, за что сама себе стала противна.

— Спасите меня, — попросила я, вытирая щеку рукавом рубашки. — Я хочу остаться в монастыре. пока не вернется мой муж. Если вы возьмете меня под покровительство, они ничего не смогут мне сделать, они… — я собиралась рассказать все без утайки, но настоятельница остановила меня.

— Я все знаю, леди Верей, — сказала она строго. — Мы с ее величеством троюродные сестры, и у нее от меня нет секретов. Она написала мне о том, что происходит.

— 0! — я испытала огромное облегчение, что мне не придется рассказывать эту постыдную историю. — Тогда всё упрощается… Мой муж уехал на полгода и…

— И вам надо подчиниться и ехать с ее величеством в столицу, — перебила меня мать Модвенна.

Слезы мои моментально высохли, и я уставилась на настоятельницу, приоткрыв рот.

— Это грех — роптать против воли небес, — продолжала она. — И то, что вы просите — это гордыня, это мысли только о самой себе. Вам надо покаяться.

— Не понимаю вас… — пробормотала я.

— Если я вас приму, — монахиня говорила уже не строго, а сердито, — король будет здесь уже завтра и возьмет монастырь приступом. Пострадают мои сестры по вере, а их здесь тридцать четыре. Лучше принести в жертву одну овечку, чем потерять все стадо. А вы, отказывая королю, только сеете слухи и сплетни, только распаляете греховные желания всех жителей королевства. Этот… вопрос, — она посмотрела на меня со значением, — можно было решить тихо и без огласки, но вы придали ей характер настоящего бедствия. Думаю, это от вашего тщеславия. Я напишу епископу, чтобы по прибытии в столицу он назначил вам епитимью.

Мне казалось, что мир перевернулся с ног на голову. Настоятельница монастыря упрекала меня за то, что я не отдалась королю сразу и без сопротивления.

Гордыня, тщеславие, епитимья…

Я вернулась в келью, как в бреду — не видя ни пола, ни стен, ни тех, кто меня караулил.

Королева не спала, и едва я появилась, ласково сказала:

— Смиритесь, дитя мое. Вам не уйти. Но потом вы поблагодарите меня за это. За то, что я пусть и насильно привела вас к счастью.

— Я должна была искать у вас защиты от похоти короля, — ответила я, понимая, что попала в западню, — а вместо этого вы толкаете меня в его объятия.

— У меня вам не найти защиты, — произнесла она грустно. — Увы, но женщины в этом мире должны подчиняться судьбе. Мне искренне жаль вас — такую молодую, красивую, пылкую, но я так же искренне вас не понимаю. Мой муж — самый лучший мужчина на свете. Не противьтесь его любви.

— Лучше бы он не любил меня, — сказала я с ненавистью.

Меня везли в столицу под усиленной охраной. Теперь Мореру вели на привязи в хвосте каравана, а я сидела в карете с ее величеством и даже в кусты меня водили трое фрейлин, не отходя ни на шаг. Это было унизительно, обидно, но еще больше меня терзал страх — я прекрасно понимала, что ждет меня по приезде в столицу, но как спастись — не знала. Король сказал, что я сама приду к нему и вот — я еду покорно, как овца на заклание. И вряд ли кто-то вступится за мою честь, если даже настоятельница монастыря отказала мне в защите. А Жозеф… Я пыталась сдержать слезы, думая о муже, и смотрела в окно, когда королева принималась меня утешать, расписывая, какой хороший мужчина король Дидье.

В ответ на ее речи я отмалчивалась. А столица была все ближе и ближе.

Королевский кортеж горожане встречали с искренней радостью. Карета ехала медленно, чтобы подданные могли полюбоваться на свою госпожу. Ее величеству подносили детей для благословения, и она клала каждому руку на голову, говорила что-то доброе, а одной девушке даже подарила свой платок. Девушка вцепилась в него, прижала к груди и смотрела на королеву с таким благоговением, будто увидела ангела небесного.

Мы въехали в замок, королева взяла меня под руку и повела к парадному крыльцу.

Навстречу нам вышла другая процессия — король в сопровождении слуг и наследного принца. Наверное, королева не посчитала нужным оповестить о своем возвращении, потому что и король, и принц, и их сопровождающие остановились, увидев нас.

Королева безмятежно улыбалась, поднимаясь по ступеням, а я еле переставляла ноги, будто к каждой щиколотке привязали по мельничному жернову. Я всего лишь один раз и быстро посмотрела на короля, а потом опустила глаза.