Не люби меня

– Сашуль… – Женщина вытерла слезы. – Это не оправдание. Даже молодость не оправдание. Когда ты один – это другое дело, но, когда у тебя семья… А я ведь осознано шла на этот ответственный шаг. Я как увидела твоего отца, влюбилась в него до беспамятства. Он был лучшим мужчиной на земле: добрый, отзывчивый, заботливый… А я… Я все испортила… Я слышала, как ты плакала в первый раз, когда появилась на свет, я видела, как ты сделала первые шаги, и даже твое первое слово было машинки. – Слеза снова скользнула по щеке женщины. – Ты никогда не любила куклы, тебе только машинки интересовали. Потом ты пошла в садик, и я слышала, как ты что-то быстро-быстро рассказывала мне на своем детском языке. Едва ли можно было разобрать хоть слово, но болтала без умолку. А потом… потом я все испортила… И жалею об этом… Это самая огромная ошибка в моей жизни. Ведь все остальное время меня не было рядом с тобой. Я не видела, как ты пошла в школу, как плакала впервые от разбитой коленки. Как впервые влюбилась в мальчика. Я бы все отдала за то, чтобы увидеть, как ты выросла. Как бы мы вместе сидели и плакали ночами, когда ты рассказывала о том, какой ужасной бывает первая любовь. Я бы отдала все, чтобы увидеть, как ты стала взрослой девушкой. Я все это пропустила и ненавижу себя за это. Я хотела, Саш, хотела вернуться, но боялась… Боялась, что твой отец не примет меня обратно. Или что ты не захочешь видеть меня… – Губы женщины задрожали. – А когда узнала, что вы уехали в Америку, я хотела поехать за вами, начать там новую жизнь со своей семьей, но не смогла. Я боялась, что вы меня не ждете, что я вам не нужна. И самое смешное, я не боюсь ничего, кроме своих собственных чувств, поэтому я решила поставить на этом крест. Но когда Данил явился ко мне и рассказал, в какую историю ты влипла, я не раздумывала ни секунды. Я знала, вот он тот шанс, искупить все свои грехи молодости, а особенно – перед тобой. Я взяла всю твою вину на себя, надеясь, что хоть этим смогу искупить вину перед тобой. Хоть что-то сделаю ради тебя.

– Постой… – Саша замотала головой. – Он сказал, что это я угнала автомобиль?

– Да, – кивнула мама.

– Вот же сукин сын! – Александра отошла в сторону и с такой силой ударила по железному столу, что рука вспыхнула огнем и заныла от боли. – Это он угнал машину! – Обернулась Саша и взглянула на свою мать. – А я, по нелепой случайности, взяла эту тачку, меня остановили менты, и тогда я только узнала, что она числится в угоне. Поэтому я едва не загремела за решетку из-за этого козла. А значит вот как он решил вывернуться из всей этой ситуации. Знал, ублюдок, что я утяну его за собой, если сяду в тюрьму. Его место не просто за решеткой, его место в гробу. И вообще, откуда ты его знаешь? – Саша посмотрела на мать. Судя по реакции матери, она знала этого чертового козла. Ведь нормальный человек никогда бы не поверил в какую-то историю, рассказанную посторонним.

– Я знала его отца, – ответила мама. – Егор был самым лучшим гонщиком в мое время. Все девчонки сходили по нему с ума. По ночам рыдали в подушку, что он не предпочел их, а выбрал другую. Ради него они одевались, красились, теряли девственность с первым встречным, лишь бы стать хорошей любовницей, и тогда, возможно, он бы обратил на них свое внимание, – вздохнула она. – Конечно же, он был потрясающе сексуальным мужчиной, от него исходило столько уверенности, силы и энергии. Если бы эту энергию, да в мирных целях, то света хватило на всю оставшуюся жизнь, причем всей планете. Это в нем и притягивало, как магнит. Тогда я уже была знакома с твоим отцом и влюблена в него по уши. И Егор был в бешенстве, когда я вышла замуж за твоего отца. Он рвал и метал, угрожал, что не даст нам спокойно жить, а потом все изменилось. Он узнал, что у него есть сын, и даже, вроде как, остепенился. Говорили, что он даже предпочел семейный быт экстриму, чем не могла похвастаться я. – Она развела руками. – А спустя годы, стало известно, что Данил пошел по стопам отца. Яблоко от яблоньки недалеко падает. Вот так вот мы и оказались знакомы. И Сашка, господи, и нужно же тебе было ввязаться в такую авантюру, – печально вздохнула женщина. – Ты хоть сейчас держись от него подальше. Он опасный человек. В наше время стритрейсеры были пусть и сорвиголова, но не такие опасные, как сейчас. Тогда они еще соблюдали законы, была какая-то ответственность, а сейчас – они не перед чем ни остановятся.

– Мам! – Саша обхватила женщину за плечи. – Не волнуйся, этот сукин сын будет до скончания веков гнить за решеткой. И я об этом позабочусь, а тебя вытащу.

– Саш… не надо, – женщина покачала головой, – это моя плата за содеянное ранее. – Она рукой обвела помещение.

– Нет. Я не позволю тебе сидеть за преступление, которое совершил подонок!

– Не ввязывайся в это дело, Сашуль, прошу, – почти умоляюще проговорила женщина. – Пусть не ради меня, но ради чего-то хорошего в твоей жизни. Он опасный человек, Саш…

– А я очень злой на него человек. – Александра крепко обняла мать и прошептала: – Совсем скоро я вытащу тебя, поверь мне. Я обещаю…