(Не)любимый омега

– Да. Мы же уже потрахались, так что можешь быть спокоен, ты меня больше не интересуешь.

Жестокие слова подействовали лучше сладких речей и уговоров. Нельзя было срываться на одном только Никите, но уже через несколько секунд у Макса в руке лежал пузырек и блистер таблеток, а омега гневно протопал в ванную и громко хлопнул дверью. Альфа сжал несчастный пластик в кулаке так, что он затрещал, и вслед за тем едва ли не бегом покинул номер отеля.

Максим остался верен обещанию. Он заказал для Никиты вкусный плотный ужин и проследил, чтобы бета, который его доставлял, находился в номере не больше минуты, и только после этого с отчасти спокойной совестью альфа спустился в лобби. Сунув портье с бейджем “Родион” щедрую купюру, Макс отправил его следить за номером, а сам смог наконец-то немного выдохнуть.

Он вышел на парковку и достал из кармана купленные еще на заправке сигареты. Горький дым и ночной морозный воздух прочищал мозги на раз два.

– Что же я творю, – пробормотал альфа, глядя в усыпанное звездами небо.

Он не хотел быть грубым и обижать Никиту, он был уверен в этом еще вчерашним утром. А теперь с языка так и рвались злые слова, способные задеть, заставить реагировать, лишь бы извлечь из отстраненного омеги хоть какую-то эмоцию и расшевелить его. Макс не лукавил, когда сказал, что несет ответственность за Никиту. И к собственному удивлению, это не тяготило его, как могло быть еще пару месяцев назад. Просто он не мог взять в толк, зачем бледному и пережившему такую ночь омеге еще раз глушить себя. С таким мириться не согласен был даже он.

Альфа достал мобильник и выбрал имя того, с кем давно не говорил.

– Алло? – раздался сонный голос на обратном конце провода.

– Лука, мне нужно, чтобы ты кое-что разузнал.

Глава 3

Никита

Никита сидел в горячей воде, погрузившись до самого носа. От пены приятно щекотало лицо, да и аромат лаванды должен был успокаивать, но омега все равно не мог вернуть себе душевное равновесие после очередной перепалки с Максом, и время от времени вздыхал или цокал языком. Этот альфа был отвратителен. Он и раньше не отличался хорошими манерами, но сейчас вышел на новый уровень сволочизма. И это нисколько не должно было волновать, вот только почему-то стало до слез обидно, когда Макс заявил, что после одного раза уже не интересуется им. Даже если он думал так, то заявлять об этом напрямую было вовсе не обязательно.

Никита набрал побольше воздуха и сполз по бортику, скрывшись под водой. Мечта о том, что он встретит порядочного альфу, которому нужна не только внешность, треснула как тонкое стекло, и рассыпалась. Сам себе омега теперь казался только бледной оболочкой, не способной принимать решения, и дело было не в потере девственности, которую он берег. Как раз это на удивление не волновало, а воспринималось как свершившийся факт. Изнутри будто что-то разъедало, заставляя чувствовать злость и обиду. Это пугало, и казалось, он действительно может оставить позади последние надежды на счастливый брак, и думать только о материальной выгоде, добиваясь ее любой ценой.

Никита вынырнул из-под воды и отфыркиваясь от попавшей в нос пены, выбрался из ванны. Он провел ладонью по высокому зеркалу и тяжело вздохнул, глядя на фиолетовые засосы, покрывавшие шею, плечи и грудь. На него словно оголодавший вампир набросился, а не альфа. Но хотя бы обошлось без метки. Никита не хотел даже думать о том, что с ним произошло бы в таком случае. Даже Елисей не смог бы помочь ему. Альфа, пометивший омегу, имел над ним полную власть и никто не мог это оспорить.

Омега рассеянно улыбнулся, вспоминая, как многие гости на свадьбе удивились, когда Елисей оставил на своем альфе метку, к тому же не первую. Между этими двумя уж точно не было принуждения и оскорблений друг друга. Отношения брата казались Никите идеальными, такими, как должно быть у всех. Между его родителями такого и подавно не было, что-то похожее он видел в доме Гончаровых, но на этом все. К несчастью, подавляющее большинство оборотней вступали в брак по договоренности или после случайно проведенной ночи, которая имела последствия.

Никита повернулся к зеркалу в профиль, погладил плоский живот, и еще раз тяжело вздохнул. Он уже так устал от постоянных мыслей и тревоги, давно не спал, что казалось уже физически был не способен беспокоиться еще и о возможной беременности. Никита открыл дверь из ванной в коридор и выглянул, осторожно принюхавшись. Максима не было в номере, как и кого-то еще. Прошлепав босыми ногами в спальню, он вытряхнул содержимое рюкзака на постель и порылся в одежде. Он, похоже, был совсем не в себе, когда собирался. Не было сменного белья, не говоря уже о пижаме.

– Да чтоб пусто было этому альфе, – проворчал Никита и тряхнул мокрыми волосами, капли от которых неприятно похолодили кожу.