Не люблю поддавки

Как только мы уложили Крамера на заднее сиденье «БМВ», тут же Ларису затрясло, она швырнула наземь свои очки, моментально разбившиеся, и закричала:

– А если бы я не поехала сюда? А если бы не поехала, и что было бы?! Да ты бы сдох, урод жирный, сдох бы, не доползя до дороги! А если бы дополз, то упал бы, как гвоздь беременный, разлегся бы здесь глистой вонючей и сознание бы потерял, и тебя какой-нибудь твой бы недоебок и переехал бы! И правильно бы сделал! Господи, за что мне все это! У всех мужья как мужья, только у меня одной, несчастной, такой мешок дерьма, как ты, морда очкастая!

Маринка, повернувшись ко мне и шевеля только уголком рта, пробормотала:

– А у некоторых и вообще никаких мужей нету.

Лариса же без передыху продолжала:

– А ведь обещал, обещал же, клялся, что никогда! Никогда! И сегодня что ты мне сказал? Что ты мне сказал, я спрашиваю, бублик сраный? Не молчи! Ты еще не сдох? Не сдох еще, будка ты понтовая, лысый гад!

Крамер, запрокинув голову на подголовник сиденья, закрыл глаза и приоткрыл рот. Ему было тяжело дышать, он захрипел и закашлялся.

– Господи, Гена, пупсик, пупсик, что с тобой?! – Лариса наклонилась над Крамером и начала его целовать. – Пупсик, мальчик мой бедненький, тебе очень плохо? Да? Плохо тебе, сука, я спрашиваю?! Ты почему рожу от меня отворачиваешь?! Видеть меня не хочешь?! Да я сама век бы тебя не видела!..

– Его нужно отвезти в больницу! – сказал Маринка. – Вы же видите, у него что-то с ногой. Кровь течет!

Лариса не слышала, она то целовала Крамера, то била его ладонями по щекам и кулаками по груди, крича:

– Гена! Гена, ты меня слышишь? Что с тобою?

Господи, что с ним? Только не умирай, пожалуйста, что я буду без тебя делать?!

Мы с Маринкой переглянулись.

– А что мы делать будем? – тихо спросила у меня Маринка.

– А что делать? – ответила я. – Нужно везти их обоих в больницу. Его – к хирургу, а ее – к невропатологу.

– Лариса, – я дотронулась до плеча беснующейся жены Крамера, – ехать нужно, а то Геннадию Петровичу, кажется, становится хуже.

– Да, да, да, – вздрагивая всем телом, пробормотала она и дрожащими руками поправила на себе юбку, – надо, надо ехать.

Она вылезла из салона, распрямилась, провела рукой по лицу и недоуменно уставилась на растоптанные остатки своих очков.

– Ну вот, – проговорила она и повернулась к Крамеру, – ты во всем виноват, сучара бацильная!

Из-за тебя вон и очки разбились! Как я теперь машину поведу?! Ты же знаешь, что я не вижу без очков!

Лариса гневно топнула ногой и заплакала, всхлипывая, как маленькая девочка.

– Послушайте, Лариса, – сказала я, – может быть, вы позволите мне сесть за руль, кажется, вы сейчас не в форме.

– Я не в форме, как замуж вышла за тварь эту жирную, – всхлипнула Лариса, подняла голову и сказала:

– Садись.

Делать было нечего, как говорится, назвался груздем, полезай, куда назвался.

Я села за руль, Маринка рядом со мною, Виктор устроился на заднем сиденье вместе с Крамером и Ларисой. С мгновенье поколебавшись, я нажала на педаль.

Ну что сказать, «БМВ» – это, конечно же, не «Лада», хотя я и честная патриотка родного Отечества. Впечатление от разницы было сильным, и только через несколько минут я вспомнила, что нужно, наверное, стыдиться – вон моя «ладушка» стоит одна-одинешенька впереди на дороге, а я так легко променяла ее на импортное чудовище.

Я проехала «Ладу» и остановилась.

– Зачем вы остановились? – истерично закричала сзади Лариса. – Зачем вы остановились?

– Это моя машина, Лариса, – стараясь говорить четко и спокойно, сказала я, – Виктор ее поведет за нами. Все нормально.

– Ваша машина?! Все нормально?! – закричала Лариса, стуча ногами в спинку моего сиденья. – У меня муж умирает, а вы тут какие-то свои вопросы решаете!

Я промолчала и повернулась к Виктору. Он кивком показал мне на дорогу. Я обернулась. Навстречу нам ехали две милицейские машины. Одна из них, первая, промчалась мимо, а вторая остановилась рядом с «БМВ». Лариса замолчала и затаилась. Затаился, как мне показалось, и Крамер, он даже стал тише хрипеть.

Из машины вышли два милиционера в форме омоновцев и сперва внимательно посмотрели на мою «Ладу», затем подошли к нам.

Первый из них приложил руку к кепи, что-то пробормотал скороговоркой и попросил документы.

– А в чем дело? – возмутилась Маринка.

– Товарищи просят, нужно, значит, показать, – миролюбиво сказала я и вынула из сумки свое редакционное удостоверение.

– А ты откуда знаешь, что это милиция?! – закричала Маринка. – А даже пусть и милиция, мы что же, похожи на чикатил каких-то там?

Я передала удостоверение ближайшему омоновцу, тот его полистал, сравнил оригинал с фотографией и вернул мне удостоверение.

– А что произошло? – по-доброму спросила я, доставая из сумки диктофон. – Вы ехали на задание и вас вызвали по рации или же сразу дали команду в отделе? А какая ориентировка?