Не любовь, а сплошное разочарование (СИ)

      Такую картину и увидел Ростислав Михайлов, когда створки лифта бесшумно закрылись за его спиной. Он несколько секунд смотрел на целующихся парней. С трудом и огромным нежеланием в том мальчике, одежда которого была задрана, а ремень брюк расстегнут, бесстыдно оголяя низ живота и черные жесткие волоски, мужчина узнал своего сына. За его спиной распахнулись черные, дымчатые крылья безудержной ярости, постепенно окутывая и сознание мужчины. Единственный сын – гей. Что может быть хуже для отца? Неверно, только смерть ребенка. Ростислав не был ярым противником однополых отношений, в бизнесе встречались люди с различным мировоззрением, и Ростиславу приходилось общаться со всеми без исключения, а не делить их на две колонки по принципу гей, не гей. Но видеть своего семнадцатилетнего сына, постанывающего в объятиях какого-то неизвестного парня, это совершенно другое. Ключи от квартиры выпали из онемевших, в раз, пальцев, громким звоном спугивая несостоявшихся любовников. Мальчики синхронно повернули к нему головы. И если в голубых глазах застыла злоба, то в глазаx Анжея Ростислав прочел панику. Это чувство испытывал и он сам. Просто мужчина понимал, что сейчас впервые за многие годы будет бить сына.

- Анжей, приведи себя в порядок и через две минуты, чтобы был дома, - тихо и спокойно произнес он.

      Что-что, а «держать лицо» Михайлов умел в любой ситуации. Мужчина скрылся за дверью квартиры. Анжей медленно отстранился от Олега, который все еще продолжал удерживать его в своих руках, за что мальчик был ему благодарен. Потому что если бы не его руки, то Анжей не устоял бы на ватных ногах. Сейчас он чувствовал себя тряпичной куклой, тело стало мягким, словно набитым опилками, руки и ноги отказывались подчиняться приказам головного мозга, который утоп в волнах неконтролируемой паники. Мальчик судорожными движениями привел одежду в нормальный вид и, не прощаясь, начал подниматься по ступенькам. Шел домой, будто там его ждал палач, а он приговоренный преступник, которому сейчас отрубят голову. В сознании судорожно метались мысли, но Анжей понимал, что оправдаться перед отцом ему не удастся, все было слишком очевидно. Он предполагал, что рано или поздно, ему придется рассказать отцу о своих предпочтениях, но надеялся, что это будет поздно. Анжей не хотел, чтобы отец узнал все так, застав его целующимся с парнем на лестнице. Ростислав никогда не возвращался домой так рано. Что же должно было случиться, что отец явился в самый неподходящий момент? Роковое стечение обстоятельств, не иначе. Роковое, для него. Анжей судорожно сглотнул и толкнул дверь в квартиру. В коридоре было темно, отец не ждал его с ремнем наперевес и мальчик немного успокоился, надеясь все же отделаться малой кровью. Он снял обувь, сложил свои вещи на полку, повесил куртку, но родитель так и не вышел. Анжей прошел вглубь квартиры, которая казалась ему сейчас камерой пыток. Звенящая тишина и неизвестность скручивали внутренности, заставляя мальчика сжиматься в комок и пригибаться к полу. Отец обнаружился в гостиной. Просторная светлая комната, над которой поработал один из лучших дизайнеров города. Но Анжей ее не любил, слишком холодной она казалась мальчику. Картины на бежевых стенах не притягивали, а отталкивали взгляд, золотистые шторы выглядели слишком тяжелыми и неуместными, диван представлялся огромным монстром, способным проглотить не пережевывая, а большое количество дорогой техники кричало о состоятельности владельца.

- Папа, - на выдохе произнес мальчик, с трудом заставляя делать себя шаг за шагом по темно-коричневому паркету с причудливым рисунком, волнами расходящемуся к углам комнаты.

      Ростислав Михайлов сидел в одном из кресел, лицом к окну и старался переварить картину, что узрел несколько минут назад. Получалось плохо. Развратный вид сына, облизывающегося с парнем, не шел из головы, мельтеша перед глазами, заставляя злиться и заводиться еще сильнее. Не успокоил расшатавшиеся нервы мужчины даже бокал виски, что теплым комком свернулся в желудке. Голос сына резко разорвал самоконтроль мужчины, заставив того подскочить с кресла и рывком приблизится к малолетнему поганцу. Ростислав не смог удержать себя, крылья, что вились за его спиной, захватили мужчину в свои объятия, сомкнувшись и образовав призрачный кокон из сплошной дикой ярости.

- Маленькая блядь, - прошипел он и отвесил подростку звонкую пощечину.

      В удар было вложено столько силы, что Анжей не устоял на ногах и упал на пол, прижимая руку к лицу. На щеке моментально проступил красный след широкой ладони. Мальчик всхлипнул, но не позволил слезинкам скатиться с испуганных глаз. Ростислав рывком поднял сына на ноги и нанес еще один удар в лицо, на этот раз кулаком. Анжей отлетел к двустворчатым дверям комнаты, глухо застонав, из рассеченной брови потекла тонкая струйка крови.

- Пап, не надо! – взмолился мальчик, понимая, что отец будет бить жестоко и сильно.